Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии

Отмечалось и отсутствие в Песни другого вида дуализма: «В Песни нет… западного дуализма, ассоциирующего женщину, природу и сексуальность с «презренным телом», а мужчин – с возвышенным и рациональным умом» [Hendrik Viviers, «The Rhetoricity of the “Body” in the Song of Songs,» in Rhetorical Criticism and the Bible (ed. Stanley E.Porter and Dennis L. Stamps; JSOTSup 195; Sheffield, Eng.: Sheffield Academic Press, 2002), 242].

Keel, Song of Songs , 32.

Alter, Art of Biblical Poetry , 202. Мой собственный список прямых упоминаний о пяти чувствах выглядит так.

· Обоняние: аромат благовоний [1:3 (СП 1:2)]; аромат нарда [1:12 (СП 1:11)]; аромат смоковниц и виноградных лоз (2:13); мирра и ладан (3:6); благовония (4:10–11, 16); аромат платья (4:11); пряный аромат в «саду» (4:16); дыханье, подобное запаху яблок (7:9); благоухание мандрагор (7:14).

· Вкус: сладкие на вкус плоды (2:3); мед и молоко (4:11); гранаты и другие приятные плоды (4:13); сладкие плоды (4:16); вкушение меда (5:1); уста как отличное вино (7:10); приготовленные приятные плоды (7:14); вкушение ароматного вина и сока гранатовых яблок (8:2).

· Зрение: «не смотри на меня, что я смугла» [1:6 (СП 1:5)]; «покажи мне лицо твое… лицо твое приятно» (2:14); «посмотрите… на царя Соломона» (3:11); «пленила ты сердце мое… одним взглядом очей твоих» (4:9); «что вам смотреть на Суламиту?” (7:11), плюс многочисленные описания физической красоты в хвалах.

· Слух: «голос возлюбленного» (2:8); «голос горлицы» (2:12); «услышать голос твой, потому что голос твой сладок» (2:14); «голос возлюбленного моего, который стучится» (5:2); «дай и мне послушать его» (8:13), плюс речи как таковые.

· Осязание: поцелуй [1:2 (СП 1:1)]; ласки/объятия (2:6 = 8:3); объятия (3:4); ласкание грудей (7:8–9), поцелуй (7:10), поцелуй (8:1), опора на возлюбленного (8:5), плюс двойные смыслы, указывающие на физическую близость (см. ниже).

· Помимо этих прямых упоминаний на участие всех чувств содержатся намеки в описаниях природы, а также опыта героев.

Пиэль деноминативного глагола lbb (буквально «учащать сердцебиение»); BDB 525. Ср. HALOT 515: «пленять, очаровывать сердце».

Гифиль глагола rāhab («приводить в трепет, волнение», «брать верх»); BDB 923. Ср. Mark Anthony Phelps, “bhr,” NIDOTTE 3: 1063, который следует переводу NIV: ошеломлять/овладевать ( англ . overwhelm).

Полезную классификацию подходов к пониманию метафор в Песни см. особенно в: Garrett, “Song of Songs,” 38–40. Он перечисляет следующие теории.

· Метафора «подрывает» жанр любовной поэзии.

· Метафора проводит деконструкцию социального устройства.

· Метафора – культурно приемлемый способ описания физической красоты.

· Налицо зрительное сходство с тем, что означает метафора.

· Метафора описывает чувства говорящего.

· Метафора – часть внутренней логики, которая присуща хвалебной форме waṣf.

· Метафора относится не к женщине, а (аллегорически) к Земле Израилевой.

· Метафора предполагает поэтическую идеализацию архетипических любовных отношений.

Можно согласиться с Гарреттом, что теории (1), (2) и (7) проецируют на текст чуждые ему концепции (см. ниже), а теории (3) и (6) содержат долю истины, взаимно дополняя, а не исключая друг друга. Особый акцент в Песни сделан на (8). Однако, в отличие от Гарретта, я не склонен умалять или отрицать историческую основу Песни: отношения реальных людей – Соломона и Суламиты.

Вопреки мнению, например, Leroy Waterman, The Song of Songs, Translated and Interpreted as a Dramatic Poem (Ann Arbor: University of Michigan Press, 1948), который интерпретирует образы waṣfs как буквальные сравнения, к примеру цвета или формы. И действительно, иногда это так, особенно когда отрывок содержит прямое сравнение: «Кудри его… черные как ворон» (5:11). Однако последовательное использование данного подхода приведет к тому, что объект сравнения (например, женщина) обретет гротескные и комические пропорции.

Следует отвергнуть и радикальное толкование все большего числа постмодернистских/феминистских интерпретаторов, которые пытаются доказать, что waṣfs и следует понимать как гротескное описание. Например, Black, “Beauty or the Beast?” 302–323, предлагает «гротескное прочтение» (с. 322) Песни: женщина оказывается «существом неудачных пропорций, странного вида и вообще невозможным» (с. 311), а описания возлюбленных – «комическими, диковатыми и даже отталкивающими» (с. 317). Ср. Athalya Brenner; «“Come Back, Come Back the Shulammite” (Song of Songs 7:1–10): A Parody of the waṣf Genre,” in On Humour and the Comic in the Hebrew Bible (ed. Yehuda T.Radday&Athalya Brenner, JSOTSup 92; Sheffield, Eng.: Almond, 1990), 251–275. Подобные толкования неубедительны в свете прямых высказываний обоих возлюбленных, а также других персонажей Песни, которые свидетельствуют о великой красоте этих людей. Сама того не желая, Фиона Блэк упомянула замечательное возражение против собственного подхода: «Могут сказать, что я глуха к поэзии и не понимаю метафор» (“Beauty or the Beast?” 304). Критику этих толкований см. в: Garrett, “Song of Songs,” 38. Гарретт справедливо заключает: «Такой подход обусловлен феминистской идеологией и не имеет основы в самом тексте».

Вопреки мнению, например, Richard N.Soulen, “The waṣfs of the Song of Songs and Hermeneutic,” JBL 86 (1967): 183–190; repr. in A Feminist Companion to the Song of Songs (ed. Athalya Brenner; FCB 1; Sheffield, Eng.: Sheffield Academic Press, 1993), 214–224, который считает, что функция всякой образности – лишь пробудить чувство, передать восторг зрителя. Его акцент на «презентационной» (а не «буквалистической») интерпретации может быть верным относительно некоторых образов. Особенно это касается случаев, когда образы (скажем, из области флоры и фауны) создают эротический настрой. Однако полагать, что всякая образность носит «неаналитический и неточный характер» и лишь используется для создания в слушателях «созвучной эмоции (радости, благоговения и восторга. – Р. Д. )» (с. 190), было бы натяжкой в понимании Песни.

Garrett, “Song of Songs,” 40: «Метафоры Песни выражают взаимное влечение возлюбленных, но выражают они и смысл любви для читателя, аудитории. Они вовлекают нас в рефлексию о качествах мужчины и женщины, об их любви как идеальном архетипе». Дискуссию и дальнейшее обоснование этого подхода к метафорам Песни см. особенно в: Thorleif Boman, Hebrew Thought Compared to Greek (New York: W.W.Norton, 1960), 77–89; Fox, Song of Songs , 274–277; Garrett, “Song of Songs,” 37–40 и passim; Meyers, “Gender Imagery,” 211–221; Munro, Spikenard and Saffron , passim; Roland E.Murphy, “The Symbolism of the Song of Songs,” in The Incarnate Imagination: Essays in Theology, the Arts, and Social Sciences in Honor of Andrew Greeley – A Festschrift (ed. Ingrid H.Shafer; Bowling Green, Ohio: Bowling Green State University Popular Press, 1988), 229–234; idem, Song of Songs, 70–74; Othmar Keel, Deine Blicke sind Tauben: Zur Metaphorik des Hohen Liedes (Stuttgart: Katholisches Bibelwerk, 1984); idem, Song of Songs , 22–30 и passim.

Murphy, “Symbolism,” 229.

Кратко об этом см. особенно: Keel, Song of Songs , 25–30. В то же время Боман и Кеель излишне увлеклись идеей усмотреть в каждой метафоре передачу функции, а не формы.