Юрий Зудов - Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий

146. Общественная позиция Барта была недвусмысленно выражена в антигитлеровской Барменской декларации, в написании которой он принимал деятельное участие. При этом критика нацизма, содержащаяся в декларации, базировалась не столько на осуждении конкретных форм человеконенавистнической политики рейха, сколько на догматическом утверждении о недопустимости претензий гражданской власти (равно как и какого-либо иного института) на мессианскую роль, сопоставимую с ролью Искупителя.

147. См.: Barth К. Church Dogmatics / Trans. G.W. Bromiley. Vol. 1. Edinburgh, 1975. P. 222; Grenz S.J, Olson R.E. 20th Century Theology: God and the World in a Transitional Age. Downers Grove, Illinois, 1992. P. 67; The Doctrine of the Word of God. Part 1.

148. Бультман схожим образом говорил о возможности познания Бога только в человеческом ответе на Откровение, которое приходит в виде божественного Слова, или kerygma.

149. Под демифологизацией Бультман понимал именно интерпретацию того или иного мифа, которая позволит увидеть его истинное содержание внутри особой литературной формы. Иными словами, он призывал не к удалению мифов из библейского повествования, но к правильному пониманию контекста рассказа, а также его подразумеваемого экзистенциального значения.

Работа по интерпретации Писания представляется Бультману необходимой, поскольку существует непреодолимая пропасть между тем пониманием мира, которое господствовало в эпоху написания библейских текстов, и современным мировоззрением. В мифе трансцендентная реальность выражает себя в понятиях нашего мира. Однако для современности эта традиционная форма выражения вероучения представляется проблематичной, поскольку сам мифологический язык затрудняет принятие kerygma человеком – в силу неадекватности библейских образов современному уровню развития и сознания человека. Эта часть богословия Бультмана являлась попыткой ответа на вызовы, которые поставило перед церковью развитие историко-критического метода. Если либеральная школа была готова полностью отвергнуть обнаруженные наукой «мифические» элементы Писания, Бультман, напротив, предостерегал, что простое изъятие мифов приведет к потере kerygma , реального новозаветного Откровения – а, следовательно, и к потере актуальности библейского повествования для современного человека (см.: Bultmann R. Jesus and the Word. N.Y., 1958. P. 213; его же. Jesus Christ and Mythology. N.Y., 1958. P. 14–16; его же. Kerygma and Myth. N.Y., 1961. P. 1–8; От Лютера до Вайцзеккера… С. 203–220).

150. Вот как он сам определял главную задачу своего творчества к концу жизни: «Вся моя богословская деятельность была направлена на интерпретацию религиозных символов таким образом, чтобы секулярный человек – а мы все секулярны – мог понять и быть воодушевлен ими» (Ultimate Concern: Tillich in Dialogue / Ed. D. McKenzie Brown. N.Y., 1956. P. 89; см. также: Schrader R. W. The Nature of Theological Argument: A Study of Paul Tillich. Missoula, Mont., 1975. P. 73–74).

151. Естественно, что апологетическая направленность богословия должна предполагать наличие некоторых точек соприкосновения между христианской проповедью и современной культурой, к которой она обращается. То, что такого рода общий знаменатель существует, было очень важным для Тиллиха пунктом рассуждений. Он полагал, что христианство имеет ответ на фундаментальные вопросы современности, прежде всего – в божественном Откровении.

Тиллих настаивал на важности философии для исполнения апологетической задачи. Философия формулирует вопросы, на которые призвано отвечать богословие, а также указывает ту форму, которую должен принимать ответ христиан, чтобы быть услышанным. По мнению Тиллиха, «нельзя воспринимать всерьез богослова, даже настоящего христианина и гениального ученого, если он сам не воспринимает всерьез философию… Бог Авраама, Исаака и Иакова и Бог философов есть Тот же Бог».

Чтобы соединить христианское свидетельство с современным мировоззрением, Тиллих предлагал использовать метод корреляции, который «объясняет содержание христианской веры через взаимозависимые экзистенциальные вопросы и богословские ответы» ( Tillich Р. Biblical Religion and the Search for Ultimate Reality. Chicago, 1955. P. 7–8, 85).

152. Характерно, что в дальнейшем У. Еамильтон и Т. Альтицер посвятили Тиллиху свою книгу «Радикальная теология и смерть Бога», причем последний также цитирует его в предисловии к своему наиболее известному труду как «отца современной радикальной теологии» ( Altizer T.J.J. The Gospel of Christian Atheism. Philadelphia, 1966. P. 10).

153. Что касается Ричарда Нибура, он также принимал участие в общественно-политической деятельности и в 1930 г. выступил одним из создателей Содружества христиан-социалистов.

154. Niebuhr R. An Interpretation of Christian Ethics. N.Y., 1956. P. ПО; Davies D.R. Reinhold Niebuhr: Prophet from America. N.Y., 1948. P. 14.

155. Сама жизнь Бонхёффера, активно участвовавшего в движении Сопротивления и антигитлеровской Исповедующей Церкви, может быть названа ярким примером практического воплощения его богословских идей. Уехав из нацистской Германии в 1939 г. в Америку по настоянию своих друзей, Бонхёффер вскоре осознал, что не может оставаться в стороне от происходящих на родине событий и вернулся назад. В своем письме Рейнхольду Нибуру он так объяснял свое решение: «Я не буду иметь (морального) права участвовать в восстановлении христианской жизни в Германии после окончания войны, если не разделю испытаний этого времени с моим народом» (цит. по: Grenz S.J., Olson RE. Op. cit. P. 148). Вернувшись в Германию, Бонхёффер активно выступал против нацистского режима. После ареста и длительного заключения в тюрьмах гестапо Бонхёффер 9 апреля 1945 г. был повешен в концлагере Флоссенбюрг (Бавария).

156. Особого внимания заслуживают взгляды Бонхёффера, касающиеся социальной этики христианства. В отличие от богословов либеральной школы, он отвергает положение, согласно которому каждый человек a priori религиозен. Шлейермахер и позднейшие протестантские богословы говорили о человеческой способности чувствовать присутствие бесконечного и, таким образом, подчеркивали близость Бога и человека и обосновывали концепцию «естественной религии». Для Бонхёффера эта модель рассуждений представляется неприемлемой. Как и Карл Барт, он подчеркивает, что Откровение Бога происходит только в Иисусе Христе, и что именно этот факт лежит в основе любого богословия и этики. Он так же, как и Барт, различает между Откровением, с одной стороны, и религией – с другой, как исключительно человеческой попыткой познать Бога. Иными словами, понятие «религия» имеет для Бонхёффера негативное звучание.

В книге «Цена ученичества» Д. Бонхёффер противопоставляет понятия «дешевой» и «дорогой» благодати. Первая относится к религиозности как распространенному типу сознания, которое стремится «дотянуться» до Бога и получить оправдание легким путем – через правильное исповедание веры, принадлежность к церкви, исполнение различных церковных предписаний и обрядов. Дешевая благодать – это «проповедь прощения без призыва к истинному покаянию, крещения без необходимости дисциплины».