Александр Прищепенко - Шелест гранаты (издание второе)

Доставить на остров удалось лишь пяток конденсаторов, поэтому «перекормить» излучатель было невозможно.

Подготовка к испытаниям противокорабельной ракеты П-15.

…Радиолокационная головка самонаведения жадно захватывала «железный парус». После подрыва сборки в 50 метрах от ракеты, стрелка прибора «ток смесителя» дернулась, но на осциллографе контрольного стенда осталась «картинка», соответствующая удержанию цели головкой самонаведения. Это было невероятно: надо только представить, насколько мощным должно быть ударное возбуждение от наносекундного импульса РЧЭМИ, чтобы стрелочный прибор среагировал на него двукратным отклонением от номинального уровня! И, тем не менее — ракета цель не потеряла! Пара следующих дней принесла аналогичные результаты: хотя сборки подрывали все ближе к ракете, потери захвата цели не фиксировалось.

«Железный парус» этой шлюпки захватывала головка самонаведения ракеты.

Пошли дожди, опыты прервали и стали обследовать «пятнадцатую». Выяснилось, что все ее диоды имеют одинаковые сопротивления, как для «прямого», так и для «обратного» тока. После долгих препирательств, их стали поочередно заменять резисторами с сопротивлениями в сотни Ом. Можно было заменить на резисторы все диоды в канале автоподстройки частоты и один в смесителе (три из четырех имевшихся во всей схеме) и все равно захват «железного паруса» не срывался: на дистанции в сотню метров мощность отраженного от него сигнала превышала все разумные пределы!

… Следующий солнечный день был ветреным, Ладога покрылась пенными «барашками». В ракете заменили все диоды на новые, сборку расположили в 20 метрах под углом примерно 30 градусов к оси головки самонаведения и стали ждать. Наконец, кто-то заорал: «Баржа!» Начали лихорадочно заряжать батарею, приводить в рабочее состояние ракету. «Захват» баржи произошел на дистанции около трех морских миль и сборку подорвали. «Захват» был немедленно потерян. Тот же результат получили и когда ракета «смотрела вслед» уже уходящей барже, а сборку (последнюю из имевшихся) подорвали в 30 метрах под углом в 45 градусов к линии визирования головки. Два фактора: отраженный от цели сигнал реальной амплитуды и наличие помех от «барашков» на водной поверхности (весьма незначительных по морским меркам) привели к тому, что и должно было произойти. Эта серия показала, как сложны процессы, вызываемые РЧЭМИ в электронике и как противоречивы могут быть оценки таких эффектов. Впоследствии не раз приходилось отклонять предложения дилетантов провести «оценочные» испытания с использованием в качестве мишеней электронных часов или туристических приемников, потому что это было бесполезной тратой сил и средств: боеприпасы не предназначены для выведения из строя часов. Если часы все же вышли из строя, то это не значит, что выйдет из строя военная электроника; если же они продолжают после опыта идти, то военная электроника как раз может и «сгореть».

Под сладкий звук фанфар первых успехов, начались сборы в Нальчик. Помимо команды испытателей, самолет ВВС должен был доставить туда сборки Е-9 и более шестисот килограммов взрывчатки: пластита, с консистенцией, напоминающий детский пластилин, эластита, похожего на листы резины и много шашек прессованной взрывчатки особой мощности. Все это погрузили в самолет, но вылет не разрешили — из-за погоды на аэродроме Нальчика. Летчики спросили, играю ли я в преферанс. Да! Чтобы не идти в гости с пустыми руками, направился в магазин. В очередь позади встала женщина за 30, не уродка, но затучневшая и с визгливым голоском. Спросила о какой-то ерунде, а потом продолжила:

— Вы — приезжий?

— Да.

— И что, в гостинице остановились?

— Да.

— Что ж, знакомой из местных у вас даже нет?

Я стал подумывать, было ли правильным методически — посвящать этот вечер преферансу. Она была не в моем вкусе, но в мыслях упрямо вертелось: «ни один клочок земли не должен оставаться невозделанным!», Вдруг появился летчик, схватил за рукав и не отпускал:

— Пошли…

— Подожди, хоть что-то куплю к ужину…

— Не надо, дома все уже приготовлено, а бухать нам нельзя, а то

утром от полета отстранят.

При этом он выпученными глазами «сигнализировал» в сторону собеседницы, явно стремясь предостеречь. Вспомнились плакаты о высоком моральном облике советского человека, но паче — призывы на стенах медицинских учреждений: всемерно избегать беспорядочных половых связей. Я дал себя увести.

«Нашел, к кому клеиться! Это же „черная вдова“ [101] Самка американского паука Latrodectus mactans. Пожирает оплодотворившего ее самца. Укус может быть смертелен для человека. !» Оказалось, моя собеседница была дочерью начальника политотдела гарнизона. Он умер спустя пару лет после ее свадьбы, но успел обеспечить молодым в городке квартиру, а зятя — устроить в авиаотряд, летавший в Афганистан (это было заветное место службы, несмотря на риск). Однажды приземлившийся «грузовик» стали проверять на предмет провоза оружия или наркотиков. Экипаж в такой ситуации покидать самолет не должен, но это правило нарушалось. Будущая «черная вдова» кротко ожидала тихого семейного счастья, как вдруг ей позвонили, и женский голос лаконично проинформировал, что муж в данный момент вступил в связь (и отнюдь не почтовую!) с кладовщицей…

…С противотанковой силой по траекториям, ведущим к складу, было пущено несколько каменюк. Визгливые, нечленораздельные выкрики собрали наблюдателей, но и они (некоторые — даже с табельным оружием) благоразумно не выходили из близлежащих кустов. Все же, когда вблизи склада дымными огоньками занялась пожухлая травка и намерение предать очистительному пламени место измены, вкусив на его пепелище шашлык «а ля Серж Лазо» [102] Сергей Лазо — большевистский комиссар времен Гражданской войны. Принял мученическую смерть: японские интервенты сожгли его в паровозной топке. стало очевидным, прибыл усиленный наряд и дамочку вывели «за проволоку».

…Ни о чем не подозревавший «комиссар» заперся в кабинете, отгородившись от суеты офицеров в своей вотчине. Легкого поведения муза «нарезала» над его плешивой головкой и звенели потоком стреляных гильз стихи, которые (начпо это чувствовал) были достойны не многотиражки «На страже родного неба», нет, их вполне можно было опубликовать (именно — опубликовать, а не вытатуировать!) в центральном органе Минобороны. Первое слово в названии того органа было: «Красная», а насчет второго существовали расхождения: иногда кое-кто, таившийся под личиной, заменял в разговоре второе слово не тем, что печаталось в «шапке» газеты, а другим [103] Обидно за это слово: редакторы изымают его из текста, искажают… А ведь и оно внесло лепту в марксистско-ленинское (а, следовательно, нравственное) воспитание. Ну, кто сейчас назовет основателей группы «Освобождение труда»? Я-то, их как родных помню: Плеханов, Игнатов, Засулич, Дейч, Аксельрод. Слово же мгновенно узнает и читатель, составив несколько комбинаций из первых букв фамилий этих «огонь-ребят и всех, как на подбор — отличников». , хотя и созвучным, но представлявшим в ложном свете идеологическую направленность издания. Поэтический подарок готовился к очередной вехе в истории могучей державы: