Фридрих Георг Юнгер - Совершенство техники

Там, где основной упор делается на материал, ученик получает набор разрозненных сведений, который можно сравнить со справочником, состоящим из специальных статей, оформленных в виде различных «основ» и «очерков». Этот род знания и обучения заведомо не сочетается с достижением истинного παιδεύν, {81}потому что их грубый эмпиризм способствует только механическому накоплению материала познания, потому что они не подготавливают фундамента, не содержат формообразующего принципа, при помощи которого можно было бы совладать с этим материалом. Сомнительная пословица, гласящая, что знание — это сила, сегодня, как никогда, потеряла свое значение, потому что такое знание отнюдь не представляет собой духовной силы, в духовном отношении оно как раз совершенно бессильно. По мере того как это знание вместе с техническим прогрессом из школ проникает в университеты, начинается их упадок, так как университеты превращаются в технические учебные заведения и начинают служить техническому прогрессу, который со своей стороны охотно снабжает их дотациями, создает при них специальные институты и не жалеет трудов на то, чтобы превратить былую universitas {82}в бестолковое скопище узкоспециальных исследовательских лабораторий.

Здесь следует обратить внимание на то, что старинная encyclios disciplina, представлявшая собой законченный круг наук и знания, противоположна идее энциклопедии наук, то есть идее энциклопедической системы знаний, отдельные статьи которой расположены по лексическому принципу в алфавитном порядке. Идея такой энциклопедии наук родилась в XVIII веке. Ее осуществление стало первой ласточкой технического знания. Это было знание энциклопедистов Дидро, Даламбера и Ламетри, объявившего философию пустым и бессодержательным занятием и провозгласившего в своих сочинениях («Histoire naturelle de l’âme» {83}и «L’homme machine» {84}) такую разновидность эмпиризма, которая пытается вывести все явления из взаимодействия каузальных рефлексов между мозгом и телом. Мышление Юма, английского современника Ламетри, отличается большей строгостью и тонкостью, однако его учение об ассоциации идей, как показывают выдвинутые им принципы всевозможных ассоциаций (подобие, смежность во времени и пространстве, причина и действие), в конечном счете приводит к тому же результату («Philosophical essays concerning human understanding» {85}и «An inquiry concerning human understanding» {86}). По мнению Юма, восприятия не нуждаются в субстанции как своем носителе, так как любая субстанция представляет собой лишь совокупность простых представлений и мыслей. Теории ассоциативного мышления всегда устремлены к тому, чтобы утвердить идею материальной самостоятельности ассоциаций. Однако ассоциирование — это еще не мышление; а в некоторых головах необычайная способность к ассоциированию, по-видимому, и впрямь подменяет собой самостоятельное мышление. Юма можно считать духовным отцом джойсовского «Улисса» — книги, в которой ассоциации обрели самостоятельность и где автор так радикально расправился с малейшими признаками какой бы то ни было рацональной схемы, что не осталось ничего, кроме сваленных в одну кучу ассоциаций.

Куда бы мы ни взглянули и какую бы область ни рассматривали, мы видим, как технический прогресс всюду стремится наложить особую печать своей необычайной организующей силы. Возьмем в качестве последнего примера организацию питания и убедимся, что и здесь технический прогресс оказал свое воздействие. Подобно тому как в области медицины он стремится превратить все лечебные средства в технические препараты и утвердить механические теории о человеческом теле и лечении болезней, так в сфере питания он желает превратить все продукты животного, растительного и минерального происхождения, которые человек использует в пищу, в продукты технического производства, а в тех случаях, когда это невозможно, придать им при помощи соответствующей упаковки и этикеток единообразный внешний вид фирменных технических изделий. Такое превращение продуктов питания в единообразные фирменные, а следовательно технические, продукты, приводит к тому, что они становятся объектом технической организации. Продукты питания теряют присущее им качество, из субстанциального оно превращается в акцидентальное, а это значит, что это качество должно приписываться продукту при помощи пропагандистских заверений. Неслыханный размах, который в технический век приобрели реклама и пропаганда, проистекает из определенных условий, о которых мало кто имеет ясное понятие.

Вспомним, что в 1939 году мы отмечаем семидесятилетний юбилей изобретения маргарина. История его началась с того, что в 1869 году Наполеон III дал задание химику Меж-Мурье создать заменитель масла, который был бы дешевле натурального продукта. С тех пор технический прогресс подсунул нам в качестве продуктов питания великое множество суррогатов, всевозможных синтетических соединений и искусственных продуктов; пользуясь законными и незаконными средствами, он все это время занимался широкомасштабной подделкой продовольственных продуктов. Технический прогресс не ограничивается техническими методами, изменяющими продукты питания: использованием искусственных удобрений [13]и кормов, созданием целой консервной промышленности и технологии охлаждения, — он также распространяет и пропагандирует различные теории питания, именуемые «научными» и «биологическими», которые под этой маркой завоевывают популярность. Между тем биология, как это хорошо видно уже из используемой ею терминологии и методик, представляет собой придаток технического прогресса, это одна из его дисциплин, общей характерной чертой которых является то, что они выступают как служанки механически действующей каузальности и телеологического мышления. Человек, утративший инстинкт здорового питания, да и самую возможность соблюдать простое правило старика Цельса: «Sanis omnia sana», {87}потому что даже не отличает суррогаты, которыми его потчуют, от настоящих продуктов, неизбежно становится адептом «научного», или «биологического», питания; даже чувство аппетита, которое никогда не обманывает, ничего ему не говорит. Техник, будучи самым завзятым рационалистом, преследует в этом случае еще и другую цель. Там, где ему удается превратить продукты питания в технические продукты, он тотчас же вырабатывает для них соответствующие стандарты и нормы, иначе говоря, он применяет к ним тот же метод, который использовал для деталей машин, и разрабатывает норму питания. При этом Техник везде стремится вычислить ту минимальную порцию, которая необходима для поддержания человеческого существования; наглядным подтверждением такого подхода могут служить всевозможные таблицы питания, выработанное им учение о калориях. Все это получает простое объяснение, если вспомнить, что технический прогресс тождествен ограниченности пищевых средств, то есть что трудности с питанием проявляются тем отчетливее, чем большего совершенства достигает техника. Метафизическое чувство голода, которое охватывает нас при виде работающей машины, находит свое соответствие в голоде физическом, пищи становится меньше.