Фридрих Георг Юнгер - Совершенство техники

Однако не следует винить войну в том, что родилось в уме человека. То, что измыслил и спланировал этот разум, война вывела наружу в виде разрушений, которые огненным кольцом стистнули человека. Человеку приходится воочию сталкиваться с тем, чего раньше не было в мире и что он сам привнес туда своими мыслями, желаниями и мечтами. Вымечтанное предстает перед ним не в виде зеркальных отражений, а преображенным, но и в преображенной форме верно и правдиво выражает суть его помыслов. Прежде чем вырваться на свободу, эти ужасные маски и призраки жили в уме человека. Чтобы обрести собственное лицо, демон пользуется лицом человека, заимствуя и его уродливую гримасу. Человек жестоко заблуждается, думая, что может наслаждаться свободной, мирной, благополучной жизнью на земле, которую он сам безжалостно разоряет и разрушает. Подобное наслаждение жизнью было бы хуже самой ужасной войны. Но этого не может и не должно быть, и война в ее новейших формах служит тому неоспоримым подтверждением. 1914 год стал поворотным моментом в жизни целых народов и отдельного человека. Война является пробным камнем развивающихся и пришедших в упадок сил, война показывает, что созрело для разрушения. Никто из участников не подозревал тогда, насколько глубоко может зайти процесс разрушения, хотя многие смутно догадывались о том, каким страшным будет итог. Масштабы грянувшего несчастья проявлялись постепенно. В первое время образ начавшейся войны и понятие о ней складывались под впечатлением прошлого опыта; это видно из тех представлений, которые имели современники войны на различных этапах ее развертывания. Они рассуждали об ограниченном характере войны, приписывая ей несуществующие планы, средства и цели, которые, успокаивая воображение, позволяли надеяться на скорое окончание войны. Для начального этапа войны характерны подобные иллюзии, которыми люди себя добровольно обманывали. Но как только события вырвались за предполагаемые границы, война начала изменять мышление людей. Очевидно, что именно битва материалов вызвала эти изменения. Вернувшийся с войны солдат знал уже на собственном опыте, как выглядит новая мастерская, в которой приходится работать человеку. Вынесенное из войны знание запечатлелось в чертах его лица; это было лицо внимательного, деловитого, трезво думающего рабочего, в нем появилась известная жестковатость, а вместе с тем печать страдания и пережитых тягот. Битва материалов была мастерской в точном смысле этого слова, поскольку она предполагала существование промышленной мастерской, использовала свойственные ей механические методы производства и потребляла ее продукцию. Понятие битвы материалов означает такое сражение, которое ведется с помощью механических средств, так как под материалами в этом случае понимаются механические орудия, автоматы, которые используются для ведения военных действий. Сама война похожа на барабан, из которого звук извлекается механическим способом. Первоначальный порыв быстро иссяк, увязнув в разветвленной сети глубоко вырытых в земле укрепленных окопов. Увяз он прочно, долго гнил и разлагался в этой системе окопов, пока вокруг не образовался лунный пейзаж, испещренный кратерами воронок, которые были заполнены трупами людей и разбитой техникой. Воронка, представляющая собой яму, оставшуюся после взрыва, как и окопы, характеризует положение, в котором оказался человек. В этих окопах, воронках, штольнях, бункерах, подвалах и ямах прячется в поисках защиты изолированный, ставший беззащитным перед угрозой уничтожения человек. Чем больше война ведется машинными средствами, тем беднее она идеями. Широкомасштабные операции, охватывающие обширное пространство, терпят неудачу. Стратегическая мысль переживает упадок. Об этом свидетельствует тот факт, что в это время начинает доминировать мысль о присущей войне изнуряющей силе. В понятие битвы материалов входит и идея изматывания противника. Армия стремится медленно перемалывать и по частям давить противника. Она стремится постепенно изматывать его, чтобы довести до полного изнеможения, которое закончится крахом неприятеля.

Война все разрасталась в пространственном и временном масштабе, осложнялась, запутывалась, пока не вырвалась из-под контроля, перечеркнув все планы и расчеты. Вместе с тем она породила чудовищную организацию нового качества. Эта организация, обслуживавшая битву, то есть работавшая на истребление, была рациональной частью военной машины, она придала войне характер рабочего процесса, но в то же время не обладала властью, чтобы управлять ходом военных действий или положить войне какой-то предел. Эта организация неожиданно проявила способность расти как на дрожжах, и чем рациональнее становилось ее устройство, тем более она становилась похожа на гигантский насос, который выкачивал все больше средств на потребу войне. По мере разрастания этой организации война постепенно уходила из рук политиков и генералов. По сравнению с прежними войнами, эта гораздо меньше походила на произведение политического и стратегического искусства, так как вместе с нею на голову человека закономерно обрушилась лавина губительной стихийной силы. В этом тоже проявился новый характер войны, представляющей собой своего рода производственный процесс, связанный с использованием порабощенных механических сил. Прежние войны, в особенности войны XVIII века, создают впечатление, что они были более управляемыми, что существовали определенные законы, которым даже война подчинялась. Государственные деятели, как например Мальборо, управляют войной, а полководцы, как например принц Евгений или Тюренн, управляют сражениями; руководители твердо удерживают за собой позиции, которые позволяют им начинать и заканчивать войны. Однако войны, которые предполагают наличие определенного денежного запаса в казне и прекращаются, когда этот запас оказывается исчерпанным, войны, которые ведутся силами наемных профессиональных солдат в то время, как народ продолжает заниматься своей работой, войны, которые происходят в условиях политического баланса между европейскими государствами, в условиях, когда за пределами Европы имеются неосвоенные континенты, не требующие к себе внимания, полезно сравнивать с первой мировой войной только в том случае, если мы будем отмечать существующие между ними различия. Война, которая ведется под началом аристократии, следующей кодексу куртуазности, и война народов совершенно не сходны между собой. А техническая аппаратура и организация придают ей в конце концов совершенно особый характер. Клаузевиц, который в понимании войны глубоко расходится с военными теоретиками XVIII века, заметил, что война — не искусство и не наука, хотя в ней можно отметить моменты и того и другого. Нельзя не признать, что в XIX веке войны ведутся более научно, в качестве примера можно указать на Мольтке и прусский генштаб. Научные методы войны переходят в дальнейшем в технические. Специалисты технических областей все чаще занимают в армиях ведущие должности по мере того, как военное дело все больше начинает пользоваться механическими средствами. Техники руководят связью, авиацией, танковыми армиями, газовой войной.