Фридрих Георг Юнгер - Совершенство техники

Новая аппаратура вызывает появление новой организации труда. Организация труда, в свою очередь, вызывает появление новой аппаратуры. Фабрика, производящая автомобили, может выпускать эти аппараты только потому, что уже существует организация труда, так как только для нее и предназначены эти готовые к употреблению автомобили. Организация труда, в свою очередь, нуждается в автомобилях, поставляемых для нее фабрикой, и нарушение этой зависимости тотчас же ощутимо дало бы о себе знать. Таким образом, и здесь присутствует обоюдная связь, существуют сложившиеся отношения mutuum commercium. {118}

История аппаратуры известна, на нее можно сослаться. Современная автоматика разработана особым мышлением, конструирующим механизмы. В этом мышлении формируется чреватый последствиями процесс отвлечения. Что же и от чего отвлекается? С чего начинается такое отвлечение, не ясно. Весьма вероятно, что оно начинается на том же этапе, на котором вопрос о бытии и значении (Sein und Bedeutung) приводит к спору, так и не получающему никакого разрешения. Напомним о марбургском религиозном диалоге, в ходе которого разгорелся этот спор в связи с учением об евхаристии. Этот спор затрагивает любую философию, так как значение, в самом широком смысле, представляет собой отвлеченную абстракцию. Этот спор касается и механики. В механике процесс отвлечения предстает в ином обличии. Для того чтобы его продемонстрировать, достаточно рассмотреть один пример из области статики. Принцип действия рычага, как это видно из небольшого, приписывавшегося прежде Аристотелю сочинения, представлял для древних греков апорию, поскольку тот факт, что небольшой груз способен перетянуть гораздо больший, вызывал у них непреходящее удивление. Архимед изложил законы рычага в сочинении «De Aequiponderantibus». {119}Леонардо да Винчи, Гвидо Убальдо даль Монте, Гюйгенс и другие проверили и уточнили законы Архимеда. Установление таких законов требует сложной работы рассудка, потому что бесчисленные и многообразные природные процессы скрывают свои механические законы. Рычаг как таковой нигде не представлен в чистом виде; для того чтобы его обнаружить, требуется особое видение, абстрагирующееся от простого зрительного восприятия, требуется способность к абстракции. Механический опыт всегда присутствовал в человеческой деятельности, и человек пользовался рычагами до того, как были установлены законы рычага. Научное объяснение этого опыта создает нечто новое. Познание законов рычага означает выделение рычага из всех естественных процессов, в которых присутствует его действие. Такое мысленное выделение рычага, отделяющее его от всего остального, и есть отвлечение, в данном случае — механическое отвлечение. Рычаг как таковой вычленяется из природных процессов и конструируется в чистом виде. В таком конструктивном отвлечении одновременно заключено подражание. В конструкции подражательно воспроизводится определенный закон природы.

В статической механике не заложена возможность для широкого развития процесса отвлечения и подражания, а поскольку греки понимали механику как учение о равновесии и довольствовались таким знанием, то они не создали, да скорее всего и не собирались создавать, технику, подобную нашей. Аристотель был против статической динамики, и Галилей имел свои причины не любить эту науку.

Механизм, относящийся к предумышленной технике (technica intentionalis), вычленяется из техники непредумышленной (technica naturalis) и возникает путем подражания. Это процесс отвлечения; и с ним связаны неизбежные последствия. Выделяясь из естественного процесса, механическая закономерность уже устремляется в сторону таких моделей, в которых механическое движение автономизируется, то есть она изначально стремится к автоматизму. Сопоставив те бесчисленные модели, в которых механическое движение все более автономизируется, обособляясь от естественных процессов в направлении автоматизма, мы получили бы цепочки последовательных отвлечений. Постепенно мы приходим ко все более совершенным механизмам, то есть таким, в которых процесс отвлечения совершается все легче, с той легкостью, с какой сегодня сходят с конвейера автомобили, печатаются с негатива копии фотографий.

Так как процесс отвлечения мыслим только во времени, он становится возможным лишь там, где сами пространство и время конструируются как механизмы, порождающие отвлеченные копии. Как уже показано выше, это осуществлено в действительности, и подтверждением этому могут служить дефиниции, данные пространству, времени и движению.

Механика существует только в области точных механических повторений, так как из явлений, не представленных в виде доступных восприятию повторений, невозможно вывести механических законов. Повторяемость позволяет производить расчеты, измерения и разделение на части. Так, ньютоновское понятие времени обеспечивает условия, без которых была бы немыслима четкая работа механизмов. Ньютоновские понятия времени, пространства и движения сменились в наше время другими, однако в механике по-прежнему приходится опираться на механистическое представление об определенности этих понятий; без этой определенности была бы невозможна наша техника.

О новых формах человеческого общежития никто бы не задумался без соответствующей потребности. С чего бы мы стали менять существующее положение вещей, если бы оно нас устраивало? Есть, правда, старинная пословица, в которой от вольготной жизни ослу вздумалось поплясать на льду. Опыт подсказывает, что человек тоже иной раз зарывается, вроде этого осла, и начинает так выкаблучиваться, что потом и сам не рад. Однако из выкаблучивания не выстроишь теорию. Можно привести немало примеров, которые показывают, что излишнее благополучие может быть в тягость, не по плечу — человек не в силах долго его переносить. Человек лучше переносит нужду, так как скудость делает его изобретательным. Каждый вопрос предполагает наличие определенной потребности; вопрос и есть не что иное, как сформулированная и высказанная потребность. Без такой потребности — начнем с этого — не возникла бы ни одна социальная теория. Однако не социальные теории изменили облик земли и жизнь людей. Начало всему положили не теории, в которых не было недостатка на протяжении XIX века, не теории сыграли решающую роль. Теории — это не primum mobile {120}Птолемеевой системы, не главная пружина, не первая кристальная сфера Евдокса, вращением которой астрономы объясняли смену дня и ночи и суточное движение звезд. Социальные теории основываются на другом процессе, на другом движении, чья неукротимая энергия вызывает их появление и развитие. Без этого движения, которое им предшествует, они не могли бы продвинуться ни на один шаг; вместе с этим движением социальные теории формируются, с ним развиваются и вместе с ним систематизируются. Аппаратура оказывает влияние на организацию труда, а теория приспосабливает организацию труда к аппаратуре. Социальные теории вызваны машиной, все влиятельные социалистические теории XIX века представляют собой разновидности машинного социализма. Или, если сказать точнее, это такой социализм, за которым стоит машина, которому машина дает решающие импульсы, определяющие его направление. Исходным моментом социальных теорий являются те изменения, которые вызваны в человеческой жизни машиной и которые появляются под влиянием опирающегося на машинную технику, постоянно развивающегося разделения труда. Это прослеживается на каждой стадии развития социальной теории. В начале XIX века, которое было ознаменовано ранним этапом развития машинной индустрии, этого нельзя было осознать с полной отчетливостью. У Сен-Симона еще чувствуется неуверенность, присущая первым попыткам, он только нащупывает свою теорию, которая сегодня представляется нам довольно путаной. В 1814 году вышло в свет его сочинение «Réorganisation de la société européenne» {121} — первая работа, в которой подчеркивается противоречие между капиталом и трудом, работодателями и рабочими. В ней подвергнуты критике существующие отношения собственности и в центре внимания стоит рабочий вопрос, в качестве решения которого предлагается христианский социализм, направленный на реформирование общества. Сен-Симон еще ведет борьбу с феодализмом и стремится к индустриальной организации государства, причем машинам, в его представлении, отводится незначительная роль. Поэтому его предложения противоречивы, неясны и не радикальны, они соответствуют тем условиям, когда еще не завершилась сплошная индустриализация и не было автоматически работающей механики. И все-таки даже у Сен-Симона уже можно проследить связь между аппаратурой и организацией, так как в его теории представлен прообраз технической организации. Таким же фантазером, несмотря на свой решительный коллективизм, был и Фурье. Фантастический элемент занимает в его теории столь большое место потому, что он конструирует свой общественный строй во всех мельчайших деталях, то есть стремится его зафиксировать, между тем как именно в это время историческое движение набирает скорость, происходит огромный скачок в развитии машинной техники и возникают новые производственные методы. В своих мечтах Фурье рисует образ идиллического коммунизма, то есть условия совершенно несовместимые с динамикой. Однако было бы несправедливо требовать ясной и продуманной концепции тогда, когда она еще не могла возникнуть. Подтверждением этого могут служить сочинения Прудона, и среди них особенно «Systéme des contradictions économiques, ou Philosophie de la misére», {122}вызвавшая резкую критику Маркса. Как анархист, Прудон последовательно отрицает всякое государство, и в первую очередь социалистическое и коммунистическое, в котором гнет всемогущей центральной власти особенно тяжек. Однако он не имеет ни малейшего представления о движении, о чем ясно свидетельствует организованный им народный банк, действовавший на основе беспроцентного взаимного кредита. Это предприятие разорило Прудона, и авторитарный социализм разделался с ним, пожалуй, уж слишком легко, если судить по полемической работе Маркса. Взгляды Луи Блана отличаются большей точностью и определенностью. Блан хочет сделать государство главенствующим капиталистом и видит в организации, которой он отдает функции распределения, средство для облегчения социальных трудностей. Его план превращения всех промышленных предприятий в государственные предприятия и производственные товарищества, которые в свою очередь объединялись бы в единое, гигантское, всеохватное производственное товарищество, носит механический характер, в котором уже проявляется возросшее влияние машины. Машинное производство расширяется год от года, и теория развивается под его влиянием.