Фридрих Георг Юнгер - Совершенство техники

Оуэн, сам бывший промышленным капиталистом, обладает практическим знанием, которого не было у французов. Он успешно руководил ткацкой фабрикой, был удачливым предпринимателем и заботился о своих рабочих. Трудности для Оуэна начались тогда, когда он начал осуществлять свои воспитательные планы и организовывать небольшие коммунистические коллективы. Колония Нью Хармони в Индиане, которую Оуэн в отличном состоянии откупил у швабского сектанта Раппа, через два года разорилась от его экспериментов (Оуэн семь раз менял в ней формы управления). Вопрос о том, какими должны быть человеческие ассоциации и каковы должны быть формы человеческого общежития, занимает всех социалистов. На этот вопрос у них есть только один ответ: человек должен устраивать свою жизнь приноравливаясь к машинам. Ведь условия, в которых он работает, навязаны ему машиной. Требуется практический опыт общения с машиной — длительный и нелегкий жизненный опыт. И не только опыт общения с какой-то одной машиной, а опыт жизни в машинном мире, в мире, где царят машины. К машине нужно относиться серьезно, гораздо серьезнее, чем это делали социальные теоретики, которые видели в ней то игрушку, то средство достижения всеобщего благосостояния, то своего рода машину времени, сберегающую время того, кто приводит ее в действие. Конечно, каждая машина представляет собой своего рода машину времени, не в том смысле, чтобы на ней можно было совершать путешествия во времени, а в том, что она потребляет механическое время и за это — одно от другого неотделимо — забирает часть собственного времени человека. Подтверждением того, что в XIX веке машину не принимали всерьез, может служить тот факт, что социальные теории XIX века носили экономический характер. Даже самая влиятельная из них — теория Маркса — была насквозь экономической. Именно потому, что она была экономической, главный труд Маркса называется не «Машина», а «Капитал, критика политической экономии». Такого же рода название носит продолжение этого труда, изданное Энгельсом после смерти Маркса. Все мысли Маркса вращаются вокруг капитала и его движения. Но движение капитала представляет собой всего лишь один из разделов механики, а не наоборот. Желающий изучить движение капитала может найти ключ к его разгадке в механике. Увеличенное, принявшее новые формы движение капитала неразрывно связано с динамикой, то есть с тем разделом механики, разработкой которого вызвано появление и продолжающееся развитие всей машинной техники.

«Весьма все же удивительно, — пишет граф Йорк в письме Дильтею от 4 декабря 1887 года, — и очень показательно для единства всех живых процессов, что капитал впервые выступает как изолированный фактор, как чистая энергия именно тогда, когда идея энергии становится мировой идеей». Это действительно должно показаться удивительным тому, кто впервые обратит на это внимание. И в то же время в этом нет ничего удивительного, поскольку денежное хозяйство, выражающееся в движении денег, всегда имеет отношение к механике, и именно по этой причине одновременно с развитием динамического раздела механики не могло не измениться и движение капитала. С этого момента мы должны понимать под капиталом уже нечто иное. Капитал становится «изолированным фактором», превратившись в самостоятельное понятие и получив способность выступать в качестве самостоятельной силы. Это происходит посредством ряда отвлечений, в результате которых основы старого денежного хозяйства уходят в прошлое. Связь между разработкой механики и движением капитала еще никем не исследовалась, однако она существует и заметна для того, чей глаз способен ее разглядеть. Наличие этих связей позволяет нам также сделать вывод о том, что дальнейшее движение капитала будет зависеть от усиления или ослабления влияния механики.

Доказательства этого утверждения дает история банковского дела. Предприятия, занимающиеся посредническими денежными и кредитными операциями, выполняют разнообразные задачи и появляются при определенных исторических обстоятельствах под влиянием настоятельной потребности. Посредничество, опосредованное осуществление сделок можно рассматривать как главный принцип их деятельности, так как деньги, по определению Аристотеля, представляют собой то «третье», которое заменяет собой непосредственный обмен. Признак обмена — его непосредственный характер; обмен представляет собой соглашение о взаимной передаче друг другу каких-либо предметов. Условием обмена является то обстоятельство, что предмет обмена включает в себя свойства товара и цены. В обмене отсутствует принцип опосредованности, свойственный денежной сделке. Как показывает банковское дело, денежная сделка существенно отличается от обмена с точки зрения цели. В посредническую деятельность банков входит, в первую очередь, регулирование и упрощение платежей, хранение ценностей и денег, обмен валюты, инкассирование, ведение контокоррентных счетов, эмиссия банковских билетов и др. Далее, в задачи банков входит кредитное дело. Процветание банков повсеместно связано с увеличением роли абстрактного денежного движения. Поэтому первоначальное денежное хозяйство античных времен, пользовавшееся исключительно металлическими деньгами, было очень простым, что особенно относится к той эпохе, которая еще не знала чеканки монет. А поскольку античное денежное хозяйство на всем протяжении своего существования пользовалось монетой, оно не достигло той степени абстрактности, какую приобрели современные финансы.

В чем же состояли занятия античных трапецитов {123}и аргентариев {124} — греческих и римских банкиров? В древний период, с его тяжеловесным денежным хозяйством, они главным образом были менялами, обменивали различные виды монет. Римские менялы держали на Форуме семь обменных лавок (septem tabernae), которые они получали в аренду от цензора сроком на один год. Эти лавки сгорели в 536 году, и тогда вместо них было выстроено пять новых лавок. Самостоятельное значение денежное обращение приобрело лишь с переходом от натурального хозяйства к денежному. Это произошло еще до Аппия Клавдия, который в 442 году ввел расчет ценза в денежном выражении. Но лишь тогда, когда образовалась достаточная денежная масса и денежное движение достигло известной степени развития, денежное богатство стало влиятельной силой. Какой же вид приняла теперь деятельность банкиров? По сравнению с нашим временем, тогда было гораздо меньше возможностей для вложения денег. Не было банковских билетов, не было ни государственных облигаций, ни промышленных акций, ни именных векселей, не было ни биржи, ни общественных кредитных учреждений и сберегательных касс; ценные бумаги существовали только в виде именных долевых паев, которые можно было передавать другому лицу, переписав на его имя. От таких бумаг банкиру мало пользы; они малопригодны для денежных вложений, так как владеть ими можно лишь при условии принадлежности к какому-либо товариществу, а для этого нужно было быть принятым в его члены. Так как государство чеканило только твердую монету, ее откладывали про запас и хранили в виде кладов; деньги вкладывались в основном в покупку земель. Развитие банковского дела начиналось с обмена денег, затем появились депозиты и ссуды. Денежная ссуда стала тучной пажитью для банкиров. Ведение бухгалтерских книг и отчетности вменялось им в обязанность; кроме того, банковская сделка, так называемый receptum argentarii, {125}находилась под правовым надзором претора. Как и в греческом праве, банковская сделка относилась к числу бесформенных правовых сделок; гарантийное обязательство было абстрактным, то есть в случае имеющегося соглашения платить приходилось независимо от реального наличия или отсутствия долга, взятого на себя при заключении долгового обязательства.