Авиация и космонавтика 2011 08

С 1936 г. к числу несущих химическое вооружение самолетов добавились истребители И-5 и И-15, бравшие по два ВАП-6. Годом позже «химию» начали осваивать бригады,

1 вооруженные ТБ-3. У них выливные приборы получало одно звено в каждой эскадрилье. С 1938 г. на дальних бомбардировщиках ДБ-3 предусмотрели подвеску трех ВАП-500, а в следующем году в войско стали поступать СБ 96-й серии с балками наружной подвески, Правда, только бомбардировщики, выпущенные в Москве, могли нести на них пару ВАП-500. Поэтому особые химические бригады комплектовали только московскими СБ.

Практически у всех этих машин имелись проблемы с забрызгиванием фюзеляжа и попаданием паров ОВ в кабины. В борьбе с этим зачехляли нижние пулеметные установки, заклеивали лючки и стыки фонарей.

Небезопасность делало химическое оружие, мягко говоря, непопулярным у летного и наземного состава. Надзиравшие за авиачастями органы НКВД нередко сообщали о «нездоровом» отношении к химизации ВВС. Встречались даже подслушанные «стукачами» разговоры типа: «Ну, раз здесь химия, то нужно отсюда бежать!»

Но отказываться от «химии» командование Красной Армии не собиралось. К концу 1930-х гг. практически все типы боевых самолетов могли нести те или иные разновидности химического оружия, в основном, выливные приборы. При переходе в 1938 г. на полковую структуру бывшие особые бригады переформировали в подобные же полки. Они дислоцировались не только на территории СССР. Например, 150-й скоростной бомбардировочный авиаполк базировался в Монголии.

В период перед началом Великой Отечественной войны командование Красной армии в различных конфликтах неоднократно было готово применить химическое оружие, но каждый раз вовремя останавливалось. Во время боев на Хасане в 1938 г. такой вопрос даже не ставился. А вот в сентябре 1939 г., когда советские войска готовились перейти границу Польши, проработали несколько вариантов организации наступления. Один из планов действий ВВС предусматривал массированную атаку различных военных и промышленных объектов на

территории Западной Украины и Западной Белоруссии, в том числе и с применением «химии». Операции должны были проводить части трех авиационных армий особого назначения (АОН). АОН-2 и АОН-3 по плану наносили удары из районов постоянного базирования, подмосковная АОН-1 с 9 сентября перемещалась на передовые аэродромы Смоленск, Сеща, Климовичи и Шайковка. Туда начали завозить запасы О В. Но более трезвая оценка возможностей уже изрядно потрепанной немцами польской армии привела к выбору менее сложного варианта без использования армий особого назначения и химического оружия. Однако в итоге и принятый план по использованным силам оказался чрезмерным.

Предлагалось использовать «химию» и в войне с Финляндией. В феврале 1940 г. командующий ВВС 8-й армии И.А. Колец предлагал перед наступлением обработать ОВ передний край обороны финнов. Он же хотел использовать сильно разведенный раствор иприта для «выкуривания» из лесов финских стрелков- «кукушек». Несмертельная концентрация должна была заставить их покинуть места засад и выйти на открытое пространство, где их должна была выявлять и уничтожать авиация. Под экспериментальный полигон выделили участок хвойного леса. Там экипажи СБ из 1 3-го и 72-го полков отрабатывали тактику применения ВАП-500 в зимних условиях. Но война с Финляндией кончилась раньше, чем химическое оружие использовали на передовой.

К началу Великой Отечественной войны ВВС РККА обладали большим количеством самолетов, способных нести выливные приборы, специальной техникой для их заправки и дегазации, обученным личным составом. Но все это так и не понадобилось…

Ни одна из стран, участвовавших во Второй мировой войне, не использовала на фронте химическое оружие. Возможно, это первое изобретенное человечеством оружие массового уничтожения сыграло ту же роль, что сейчас оружие ядерное, то есть фигурировало как потенциальная угроза. Никто не хотел начать первым, зная, что получит ответный удар. Но и отказываться от «химии» никто не стал. После окончания войны хлор, иприт и люизит дополнились зарином, зоманом и табуном, изобретенными немецкими химиками, а затем и еще более ужасными ядами. Продолжалась и разработка средств их доставки…

Но бомбардировщиках СБ с 96-й серии также предусматривалась подвеска под крылом приборов ВАП-500

Вверху: легкий самолет ВВА-1 на Ходынском поле

Евгений Арсеньев

Владимир Сергеевич Пышнов (1901–1984)

В марте 2011 г. исполнилось 110 лет со дня рождения Владимира Сергеевича Пышнова — выдающегося ученого в области аэродинамики и одного из основоположников теории штопора. Он внес большой вклад в исследование вопросов динамики полета и развитие методов расчета летных свойств самолета. Из-под его пера вышел ряд фундаментальных трудов по теории штопора, управляемости, маневренности такие как «Штопор самолета» (1929 г.), «Аэродинамика самолета» (1939 г.), «Динамические свойства самолета» (1951 г.), «Основные этапы развития самолета» (1984 г.). Он также является автором большого числа других научных работ, учебных пособий, популярных статей, опубликованных отдельными изданиями или в авиационных журналах. В период с 1927 по 1984 г, B.C. Пышнов преподавал в Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е. Жуковского.

Родился Владимир Сергеевич 6 марта 1901 г. в г. Москве. В 1918 г. он окончил 3-ю Московскую гимназию, а в октябре 1919 г. начал учебу в Московском авиатехникуме, которым руководил старейший деятель отечественной авиационной науки профессор Н.Е. Жуковский.

В июне 1920 г. B.C. Пышнов добровольно вступил в ряды РККА, так как основной задачей авиатехникума была подготовка инженерных кадров для Красного Воздушного Флота. А вскоре на основании приказа Реввоенсовета Республики (РВСР) № 1423 от 29 июля авиатехникум перешел из наркомата просвещения в ведение Главного управления Красного Воздушного Флота. Но на этом перемены не закончились. Приказом РВСР № 1946 от 26 сентября 1920 г. авиатехникум реорганизовали в Институт инженеров Красного Воздушного Флота имени Н.Е. Жуковского, а 23 ноября Реввоенсовет утвердил положение об институте.

Через год учебы в институте B.C. Пышнов прошел практику у авиаконструктора А.А. Пороховщикова в числе группы слушателей, которые были направлены на его авиационную фабрику в качестве слесарей и сборщиков. Кроме этого буквально с первого года учебы Владимир Сергеевич начал пробовать силы в разработке планеров. Уже в 1921 г. он в инициативном порядке сконструировал и с помощью товарищей построил свой первый планер. В ноябре того же года на этом планере сам B.C. — Пышнов, а также Б.И. Черановский, В.Н. Беляев, В.В. Уткин-Егоров и другие помогавшие ему товарищи совершили на Анненгорфском плацу около двух десятков полетов. Но из-за аварии планер был разбит и больше не восстанавливался.