Мир Авиации 1999 02

В этот вылет я за планировался на самолете с бортовым номером 28. -Хозяином- этой машины был техник ст. л-т Крапивин, на ней я чаще всего летал на задания — я к ней привык и добивался на ней лучших результатов. Если приходилось летать на других самолетах, то требовалось 2–3 полета, чтобы освоиться и пристреляться. Ведь на МиГ-21Р весь — прицельный комплекс- состоял из ПКИ (прицел коллиматорный истребителя). Это почти то же. что в годы Великой Отечественной стояло на И-16. Тогда про такое прицеливание говорили — но сапогу-. Те же. кто летал на МиГ-21, этот метод называли — «по спиртбачку». Прицельная марка при бомбометании выносится вниз с поправкой на 630°. а на МиГ-21 это положение соответствует условной точке, расположенной на крышке спиртбачка антиобледенительной системы, находящейся сверху на носовой части самолета.

Сама атака цели на МиГ-21Р требовала строгого и четкого пилотирования. Большие углы пикирования и значительные превышения целей над уровнем моря практически не оставляли шансов на довороты для уточнения прицеливания. Ввод надо было рассчитать и выполнить, так, чтобы — «спиртбачок» оказался строго под целью. С увеличением скорости на пикировании возрастал кабрирующий момент, и прицельная марка к моменту сброса сама наползала на цель.

И вот настал тот день. Взлетаем с рассветом, в 5 утра появляемся над целью. Ветра еще нет, вертолетчики обозначили цель, и облако пыли от их разрывов никуда не сносит — штиль. Я докладываю: — Цель наблюдаем, начинаем работу!» Даю команду группе на роспуск и первым ввожу в пикирование. Колодий пикирует за мной, но только для контроля, свои бомбы он бросал потом, крайним. Ввод в пикирование — хорошо… Прицеливание — отлично… Сброс… На выводе из атаки смотрю в перископ — есть прямое попадание!

Отработали, сели, заправились — и во второй вылет. Но после первого удара прошло уже 2 часа, в горах усилился ветер, надо брать поправку но какую? Помогли бомбы целеуказания. сброшенные вертолетчиками — по относу пыли я скорректировал точку прицеливания.

За два дня составом данной группы мы выполнили четыре вылета и во всех четырех у меня были прямые попадания. Надо сказать, что и ст. л-т Семенов, и к-н Петухов, и сам п-к Колодий бомбили очень хорошо, бомбы ложились не далее 10–15 м от цели (по нормативам УБП на — отлично- допускалось отклонение до 50 м).

Отлетали мы эти два дня. я и спрашиваю: — Товарищ полковник, ну что, можно посылать на «снайпера»? Колодий отвечает: «Конечно можно. После обеда сдавайте зачеты по теоретическим дисциплинам». Вот так. И пришлось сдавать, хотя еще при разговоре в кабине ГАЗика уже был пакет с коньяком и зеленью. (Зелень — не доллары, а огурцы, помидоры, петрушка, укроп и т. д. В авиации есть традиция: тому, кто принимает на класс — коньяк.) Вместе со мной тогда представлялись на «снайпера» м-ры Сысоев и Тараканов. Так втроем мы и получили «Летчика-снайпера» в 1984 г. Долго документы у нас ходят, зато мне эта квалификация была присвоена приказом МО аж дважды, с разрывом в три месяца. Думаю, политработники «верхних» штабов перестарались… Взыскание за ту мою бочку над аэродромом. конечно, сняли. Благодаря тому. что я стал «Летчиком-снайпером», мне впоследствии присвоили звание подполковника, хотя должность начальника BOTП полка всегда была майорской.

Экипаж борта 28. техник самолета ст. л-т Крапиви, летчик м-р Поборцев и механик пр-к Шваб

Ha войне живут не только войной. Когда было время — отдыхали. Всегда отмечали праздники, дни рождения, присвоение очередных званий, награждение орденами и медалями. Если посчитать: в эскадрилье 18 летчиков — 18 дней рождения, да еще дни рождения у руководящего состава ИТС, начальников групп, командира ОРАТО. Практически каждую неделю у кого-то праздник. Не забывали и погибших товарищей: поминки, 9 дней, 40 дней — все. как полагается по православному обычаю. На любом мероприятии по три стаканчика от взрывателя — закон. Первый тост — за Победу, второй — за конкретный повод, третий — молча, за тех. кого с нами нет.

Когда повод был радостным (день рождения, очередное звание, награда, красный день календаря) — выпускали газеты с шаржами, где в стихах и красках проходились по виновнику события.

9 мая 1983 года давал концерт Иосиф Кобзон с ансамблем — Время-. После концерта на построении эскадрильи комэска вручал ордена и медали. В этот день орденом Красной Звезды были награждены м-ры Сысоев, Левченко и Яассон (посмертно). Хотели на вручение пригласить Кобзона. но он после концерта куда-то исчез — должно, быть повели в баню. Хорошие бани были в каждой эскадрилье соседнего 50 ОСАП, а в 1-й АЭ этого полка был лучший сервис.

Частенько мы просили соседей- транспортников привезти из Союза «Советское Шампанское», и они везли из Ташкента по 5 руб. 50 коп. Правда, в тот день 9 мая пришлось послать гонца в «подпольную организацию». но там бутылка обходилась в 20 чеков. Зато в — подпольной организации- было все и всегда, и — контру- эту не выдавал никто и никогда.

На заказ привозили нам водку из Союза и ребята с Ил-76. Но особенно мы «загружались», когда пригоняли из ремонта из Чирчика свои МиГ-21 И… А еще в обязательном порядке везли селедку в 5-кг банках.

У транспортников и вертолетчиков 50-го ОСАП можно было заказать все от водки до березовых веников для бани. Но не только по этой причине у нас с ними сложились дружеские отношения — мы ведь вместе ходили на задания. Узнавали друг друга в эфире по голосам. Я даже слетал с правого сидения на Ан-12, где командиром экипажа был комэска из Завитинска пп-к Пушкарь. Заход на посадку оставил у меня неприятные ощущения. Из-за малой скорости планирования казалось, что находишься в зоне возможного поражения с земли целую вечность.

Слетал я для интереса с правого сидения и на вертолете Ми-8. Полет выполняли на целеуказание. На борту был афганец, который указывал цель, и переводчик. Можете представить — экипажу — вертушки- хочется обозначить цель побыстрее, с первого захода, командир Ми-8 торопит переводчика, тот теребит афганца, а у того — глаза разбегаются. Кишлак- то он знает, но с воздуха видит впервые и не может сориентироваться — а ударная группа уже на подходе. И если вертолеты целеуказания своевременно не обнаружили, не опознали и не обозначили цель, то удар не состоится и группа вернется ни с чем.

Впрочем, таких случаев у наших соседей-вертолетчиков было очень мало, за год нашего пребывания неопознание целей можно было сосчитать на пальцах одной руки. Справедливости ради стоит сказать, что мы поначалу и сами-то нет-нет, да и вываливали бомбы либо с большим отклонением. либо вообще не на свою цель. Позже, через три-четыре месяца. мы научились бомбить обозначенную цель точно, и все зависело от правильности ее обозначения, от наводчика.