Пинакотека 2001 01-02

логией XVIII века, ключевой фигурой которой являлся Петр.

Вообще эсхатологическая репрезентация фигуры Петра I развертывалась в XVIII веке в двух основных ракурсах: триумфальном и катастрофическом.

Триумфальная традиция – это традиция панегирическая: предполагая соотнесенность царской власти с властью небесной 9*, она представляла Петра как исполнителя воли верховного Творца:

В рамках этой традиции Петр I фигурировал как субститут Вседержителя:

Ломоносов. К статуе Петра Великого 12*

а панегирические сочинения наполнялись эсхатологическими коннотациями:

Ломоносов. Ода 1739 14*

Катастрофическая эсхатология исходила из старообрядческой среды: также соотнося царскую власть с небесной, старообрядцы, как известно, видели в Петре I разрушителя России, посланца сатаны, антихриста 15*. Даже если предположить, что Фальконе был знаком со старообрядческой версией, следует твердо сказать, что она не могла стать источником его вдохновения, равно как не может служить сейчас предметом нашего внимания, ибо полностью переставляет акценты в интерпретации фальконетова сюжета 16*, решительно противореча триумфальной эсхатологии, с которой соотносится памятник Петру I.

Впрочем, вряд ли Фальконе был знаком и с панегирической русской традицией. Но сама эта традиция соотносилась, во-первых, с порожденной ею же европейским статусом Петра I – творца, законодателя и благодетеля своей страны, во-вторых, с традициями европейской панегирической культуры, частью которой был художественный язык Фальконе, – язык панегирической скульптуры, изоморфный языку панегирического чествования Петра I в России. Поэтому можно сказать, что монумент органически вписывался в русский культурный контекст, независимо от степени осведомленности Фальконе в поэтике русских панегириков.

Но, как известно, одни и те же элементы в аналогичных, но разных по внутреннему генезису культурных системах нередко имеют разные функции, порождая специфические значения, не предусмотренные ближайшими историческими контекстами. Об одном из таких элементов, благодаря которому эффект угрозы и покрова может быть понят как демонстрация специфически русских культурных рефлексов, и пойдет речь далее.

Всадник на вздыбленном коне и змей под его копытами – персонажи, восходящие к одному из самых известных сюжетов европейского и русского религиозного искусства, известного под названием Чудо святого Георгия о змии 17*. Иконописный сюжет Чуда восходит к той житийной версии, согласно которой Георгий, увидев вышедшего из озера змия, «осенил себя крестным знамением и, призывая Господа, […] устремился конем на змия, потрясая копьем, и ударив того крепко в гортань, пронзил и прижал к земле; конь же начал топтать змия ногами» 18*.

В России этот сюжет был в XVI-XVII веках одним из компонентов печати московского царя, а с XVIII века – гербом Москвы и частью государственного герба (изображение битвы со змием помещалось в щитке на груди двуглавого орла); тот же сюжет чеканился в XVIII веке на русских монетах разного достоинства 19*. Сходство памятника Петру I с сюжетом московского герба отмечено давно 20*. Для нас сейчас непринципиально, какая именно из традиций – иконографическая, геральдическая или какая-то иная – предопределили сюжет Фальконе. Важно то, что, независимо от конкретных источников замысла французского скульптора, это сходство связует риторику панегирической эсхатологии XVIII века с некогда живыми ожиданиями Страшного Суда, образующими специфически русский культурный подтекст памятника Петру I.

Всадник на вздыбленном коне, поражающий копьем змия, изображался на монетах и печатях московских великих князей еще в XV веке. На первой из известных печатей с таким сюжетом – крас- иовосковой печати Ивана III, датируемой 1497 годом, этот сюжет помещен на лицевой стороне; на оборотной стороне печати – двуглавый орел. Такое соотношение всадника и орла сохранялось на печатях до тех пор, пока в 1561 году Иван IV не распорядился перенести сюжет сражения со змием на грудь двуглавого орла.

3. Икона «Чудо Георгия о Змие» Новгород. Середина XV века ГРМ

Кого обозначает всадник?

Иностранцы, бывавшие в Москве в XVI-XVII веках, отождествляли его со святым Георгием, но в русских описаниях того же времени его называли: человек на коне, ездец, государь на аргамаке, наследник, сам царь 21*. Только в 1722 году, при официальном упорядочении российской государственной и городской геральдики, всадник был впервые идентифицирован с Георгием: «На орло- вых грудях изображен герб вел[икого] княжества] Московского[…]. Святой Георгий с золотою короною[…] держит свое копье в пасти или во рту змия черного» 22*. На печатях московских великих князей и царей, а затем на московском гербе и гербе Российской империи всадник изображался без нимба – либо в княжеской шапке, либо в венце, либо в короне, либо в шлеме. Поэтому, хотя сам сюжет битвы со змием на печатях и на гербах идентичен иконописному, корректность отождествления всадника со святым Георгием можно подтвердить только на основании специальных пояснений – рассматривая сходство сфрагистического и иконописного сюжетов в контексте прообразной средневековой системы представлений о времени и об истории.

Прообразы, в узком значении слова, – это лица и события Ветхого Завета, соотносящиеся с лицами и событиями Нового Завета; в более широком смысле прообразы – это любые явления прошлого, служащие моделями явлений будущего.

В средневековом религиозном сознании исторически новое – это дубль свершившегося в священной истории: «происходящие события воспринимались как значимые постольку, поскольку они соотносились с сакральными образцами» 23*. Владимир, крестивший Русь, – это новый Константин; Святополк, посягнувший на братьев, – новый Каин; Москва – новый Иерусалим, новый Рим etc.

Рассматривая фигуру всадника на великокняжеских и царских печатях в контексте такой системы представлений и понимая эту фигуру как знак «самого царя», можно считать отождествление всадника со святым Георгием вполне корректным, ибо, согласно прообразной логике, у современного государя должен быть свой «исторический» прототип, каковым, благодаря тождеству иконописного и сфрагистического сюжетов, является святой Георгий Победоносец, покровитель военного могущества русских князей.