Авиация и космонавтика 2002 08

На авиасалоне в Геленджике

С 4 по 8 сентября 2002 г. в г. Геленджик Краснодарского края пройдет 4-й международный гидроависалон. Генеральный директор таганрогского ОАО "ТАНТК имени Г.М. Бериева" Геннадий Панатов заявил: "Это будет самая крупная выставка самолетов-амфибий в этом году. Новая авиатехника будет продемонстрирована на воде, на земле и в воздухе." Ожидается участие в салоне более 180 российских и иностранных предприятий и фирм. ТАНТК им. Бериева представит не имеющие в мире аналогов самолеты-амфибии Бе-200 и А-40 "Альбатрос". Заявки на участие в салоне уже подали такие известные авиационные фирмы как "Сухой", "МиГ", "Камов" и "Миль".

В.И. БОКУН

(Окончание. Начало в № 7/2002г.)

Полковник Бокун, заместитель начальника Высшей офицерской школы по летной подготовке, Липецк 1946 г.

Впереди сел офицер с папкой в руках, возле меня – охранники с револьверами. Поехали за город. У меня сложилось ощущение, что везут на расстрел, но привезли в Воронеж – и сразу на допрос.

С 13 июля по 18 сентября меня допрашивали, применяя метод бессонницы – не давали спать днем в камере, ночью – у следователя. Только в ночь с субботы на воскресенье удалось поспать. Сидя на стуле я засыпал, а следователь будил с угрозой избиения. От меня требовали подписать приготовленный протокол об участии в контрреволюционной организации. Не добившись результата, меня этапировали в Сталинград, т.к. там содержалась группа, состоящая из руководящих работников Сталинградской авиашколы – группа "контрреволюционной организаци- и", в составе которой якобы состоял и я.

В Сталинград меня привезли тогда, когда следствие по группе, к которой меня хотели подключить, распалось, потому что все это было блефом. Решающую роль сыграло то, что "руководителя" этой, так называемой, "контрреволюционной" организации, свозили в Москву с целью дать очную ставку с заключенным уже начальником ВВС Алкснисом, чтобы усилить обвинение. Случилось так, что арестованного полковника Мейера в Москве посадили в тюрьму на Лубянке в ту же камеру, в которой содержался в то время конструктор А.Н. Туполев. Туполев расспросил Мейера о сущности его дела, о том, в чем его обвиняют, и порекомендовал отказаться от показаний, которые он вынужденно дал в Сталинграде. Мейер на первом же допросе на Лубянке заявил, что показания он давал вынужденно и они не соответствуют действительности. Мейера тут же этапировали обратно в Сталинград, где он способом перестукивания в тюрьме сообщил об этом тов. Старостину (комиссару школы), который также от показания отказался. В апреле 1940 г. состоялся суд военного трибунала. Суд, рассмотрев дело всей группы, вынес определение: "За недоказанностью фактов преступления всех участников группы (10 человек) считать невиновными и из-под заключения освободить. Лиц, ведущих следствие, предать суду".

19 мая 1940 г. я тоже вышел из тюрьмы с синей бумажкой (своеобразный пропуск) и с устным предупреждением: ничего не разглашать. Итак, 22 месяца я был в заключении и подвергался репрессивным методам воздействия. Спрашивается, а за что?

В Москве меня восстановили в армии. Втихую комиссар школы возвратил из рук в руки партбилет. Мне выдали денежное пособие и даже семейную путевку на курорт в Ялту.

Когда я явился в Управление кадров ВВС, то в это время начальником его был генерал-майор Белов. Он принял меня весьма черство. Ну, думаю, добра не жди. Он ведь тоже был слушателем Липецкой школы, но имел тогда майора, а я – полковника. Так оно и получилось. Я получил назначение в Белорусский военный округ инспектором авиаполка.

Прибыв в полк, базировавшийся в Бобруйске, я зашел в кабинет командира полка. Из-за стола поднялся майор и представился мне: "Товарищ полковник, командир полка майор Ершов". В ответ я представился: "Товарищ майор, полковник Бокун прибыл в Ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы". После напряженной паузы майор Ершов, задав несколько вопросов, предложил устраиваться и денек отдохнуть.

Согласно "Наставлению по производству полетов" положено было командиру полка сделать со мной контрольный полет на двухместном самолете. Однако он доверился мне, как бывшему командиру эскадрильи школы, а я, в свою очередь, переоценил свои способности и после двухлетнего перерыва решил самостоятельно сделать полет на самолете И-15 ("Чайка"). Полет по кругу я сделал, а вот расчет на посадку я сразу сделать не смог. Для этого мне пришлось совершить шесть заходов. И все же я сел далеко влево от старта. Зарулил, вышел из кабины смущенно и ушел домой. Вечером решил подать рапорт об отстранении меня от полетов. Но, проспав ночь, наутро я решил попробовать еще раз свои возможности. В первом же помете я почувствовал себя в своей тарелке. Я сделал сразу несколько полетов, не допустив грубых отклонений. Этим я утвердил себя как летчик и понял, что еще летать могу и летать неплохо.

Вскоре меня вызвал в Минск, в штаб ВВС округа, заместитель командующего ВВС генерал-майор т. Игнатьев. Первый вопрос: "Кто Вас заслал к нам на эту должность?" Отвечаю: "Видимо, отдел кадров ВВС". Тут он мне напомнил о том, что он меня знает и помнит как своего инструктора в серпуховской школе воздушного боя с 1925 г. Не вдаваясь в долгий разговор, он предложил мне зайти к нему через два дня. Через два дня я зашел, и он мне сообщил о том, что звонил в Москву по вопросу переназначения меня, и ему ответили, чтобы я был переназначен в этом же округе по усмотрению командующего ВВС округа. Я получил новое назначение в Оршу инспектором 43-й авиадивизии.

В дивизию, я помню, прибыл в вечернее время. Зашел в столовую поужинать. В зале для руководящего состава я сел за свободный стол и заказал себе ужин. Напротив, за другим столом, сидели генерал-майор и полковник. Вижу, что генерал как-то весело посматривает на меня и улыбается. Затем он предложил мне пересесть к нему, указав официантке подать заказ на его стол. Генерал спрашивает меня: "Вы, как видно, не узнаете меня?" Отвечаю: "Признаюсь, не узнаю". "А если я напомню такой эпизод: когда вы на самолете Р-5 в большой ветер заруливали на старт, а я, курсант Захаров, сопровождая вас. переусердствовал и за крыло развернул самолет на "пятачок. ("пятачком" называли в то время место на аэродроме, где во время полетов находились инструкторы и курсанты, ожидающие своей очереди летать. Там же находился врач, туда же привозили еду.) Там вы меня отругали и отправили на левый фланг".