Аэромузей 1991 01

– Удивительно вовремя! Прямо – нож в сердце,- рассердился командир.- Запасной имеется? – спросил он уже совершенно спокойно.

– Так точно. Я отдал уже все распоряжения и пришел только узнать, когда назначено отправление.

– Вы сможете всё исправить к… часам?

– Я приложу все силы, чтобы закончить работу к этому времени… Хотя, если бы я имел в распоряжении ещё один час…

– Это невозможно. Ровно в… час мы должны выступать, ни получасом позже! Пойдемте осмотрим ваши работы.

Было бы довольно глупо задерживаться из-за дурацкого вала! Нет, конечно, он должен быть заменён к сроку во что бы то ни стало. Очевидно, так же думали и наши механики, напряженно работавшие в ангаре.

– Если мы,- пошутил я,- из- за вашего паршивого мотора задержимся здесь, смотрите, печься вам на том свете в аду!

– Не задержимся, будьте спокойны, господин лейтенант,- послышались голоса.

И я знал, что задержки действительно не будет, не первый день служили мы вместе. Успокоенный я вышел из ангара. Те же тяжёлые, мрачные тучи висели над полем… Тяжёлый будет поход и все-таки он будет!..

Долгожданный час наконец наступил. Вот уже минут тридцать,

как мотор правого борта в полной исправности. Команда базы выстраивается по обе стороны корабля. Можно отдавать найтовы. Двери ангара широко распахиваются.

– Ну, ребятишки, счастливого пути!

– До свидания, всего хорошего!

Перед тем, как подняться в гондолу, я ещё раз захожу в канцелярию.

– Господин лейтенант, будьте добры записать в книгу свой адрес в Германии.

Я пишу адрес, потом зачеркиваю его, припоминаю другой… Да, конечно, так будет лучше… Кто знает, какое известие придет по тому адресу, может быть,совсем невесёлое. Впрочем, к чему загадывать? Я бросаю перо и быстро выхожу из канцелярии. Как бодро, нетерпеливо шумят моторы! Меня догоняет X… и передает письмо из дома, только что доставленное на базу. Читать уже некогда. Я кладу письмо в карман тужурки. Вот и ангар. «Z -181» приведён в полную боевую готовность. Как нетерпеливо натягивает он буксиры, уже взятые на руки. Мне вдруг захотелось дружески похлопать его тушу с огромным тавро «Z-181» *, говоря: подожди немного, старик, скоро уже тебя выпустят на свободу, а там… там предстоит всем нам нечто новое, особенное…

Но тело огромной птицы слишком высоко, оно поднялось под самую крышу ангара и, понятно, мне до него не дотянуться. Чтобы взойти в переднюю гондолу, я должен миновать весь корабль, стоя

щий кормой к дверям. Проходя мимо машинной гондолы, я вижу улыбающиеся лица механиков **.

– Ну слава богу, поспели вовремя,- говорю я.- Надеюсь, что больше ничего с моторами не случится? Вам ведь известно, куда мы идём?

– Всё, господин лейтенант,- слышится весёлый ответ.- Мы-то уже не подведём!

– Отлично. До свидания… в Бухаресте!

В передней гондоле оба штурмана уже стоят на местах. Я бросаю взгляд на приготовленные карты.

– Я сейчас достану ещё одну большую карту Балкан,- говорит старший штурман,- тогда всё будет в порядке.

В вахтенном журнале сделана запись: такого-то числа, начало полёта в… часов; база «X» – Бухарест; температура такая то…

– Сколько? – спрашиваю я у штурмана.

– Газа «х» градусов, воздуха – «у».

В гондолу поднимается командир:

– Все готово!

– Осмотрено?

– Так точно!

Я подхожу к иллюминатору гондолы и командую: «Все на корабль!»

Ещё мгновение и исчезают мысли о далеком доме, об оставшихся там родных, любимых людях. Каждый стоит теперь на своём посту, с которого не придется сойти в течение долгих часов. Каждый исполняет свое маленькое дело, каждый представляет собой маленький, но необходимый винтик огромной машины. Все одинаково нужны для общего дела, и это сознание своей необходимости в общей, дружной работе даёт нам бодрость и радость, и силы. Заставляет забыть о всём личном и думать только об исполнении долга. И так бывает перед каждым полётом. Готовясь порвать последнюю связь с землей, со всем, что живёт, волнует, грустит и радуется на её поверхности, мелькает последняя мысль о ней, проносится последний привет. Нет больше земли, нет никаких привязанностей, .остается единственное стремление – сделать как можно лучше порученное тебе дело…

Открытки из архива И. Натурина.

– Прикажите выводить корабль,- говорит командир.

«Z-181» медленно трогается. Я беру телефонную трубку.

– Алло! Говорят с передней гондолы.

– Слушаю – передняя платформа.

– Всё в исправности?

– Так точно.

Часть корабля вытянулась уже из ангара. Весёленький будет полёт. Свежий ветер врывается внутрь, а что делается снаружи?

– Идёт, идёт,- слышится снизу.- Правый борт держать крепче!

Сильный ветер пытается прижать огромную массу корабля к стене ангара, хочет перегнуть вышедшую наружу корму, сломать дерзкую птицу, но опытная команда хорошо знает своё дело и корабль благополучно выходит из ангара.

– Отдать тележки! – раздается команда. Остались только буксиры в руках солдат.

– Приготовиться к подъёму!

Быстро опорожняется маленькая бутылка, звенят стаканы…- За успех предприятия! За дело!

Порывы ветра заставляют корабль бросаться из стороны в сторону. Он раскачивается, как лёгкий катер на крупной волне. Надо как можно скорее взять нужную высоту, чтобы подняться над этим опасным течением воздуха.

– Балласт!

Задняя часть корабля отделяется от земли.

Старший штурман подает знак и из передней балластной цистерны льются потоки воды. Корабль выравнивается.

– Держать крепче!

Десятки рук напряженно тянут буксиры.

Внезапно резкий порыв ветра обрушивается на корабль и отрывает его от земли. Я бросаюсь к борту гондолы. Что это? Боже мой!

– Господин командир! Два человека висят на концах!

– Как высота?

– Двести метров!

– Скорее к спуску.

Скорее… Но смогут ли они продержаться? Ужасные минуты всем нам кажутся долгими часами, нам… А тем, двоим, судорожно вцепившимся в раскачивающиеся концы! И не быть в состоянии ничем помочь им… Сколько времени пройдет прежде, чем нам удастся спуститься? Четверть часа, может быть и больше… 200 метров! 250, 300… Проклятый ветер.

– Полный, полный ход! Внизу, держитесь хорошенько, ещё немного!