Авиация и космонавтика 2007 10

Главным военным советником к 1973 году был генерал-полковник В. А. Макаров, работавший не только с министром обороны Сирии корпусным генералом Мустафой Тласом (его необычная для арабов фамилия объяснялась черкесской национальностью), но и периодически встречавшийся с Верховным Главнокомандующим – президент Асод дотошно вникал в вопросы военного строительства.

По существующей форме просьбы союзной стороны о требующейся военной технике и специмуществе передавались в виде заявок Главного военного советника в советский Генеральный Штаб, где прорабатывались и поступали в правительство в виде записки с обоснованием и условиями оказания военно-технической помощи. Очевидно, что чем выше был чин Главного военного советника в той ли иной стране, тем на большее внимание могли рассчитывать его просьбы и значительнее оказывались поставки. Объемы заявок при непременной современности поступающих вооружений оказались настолько масштабными, что советская "оборонка" в значительной мере работала на удовлетворение потребностей разнообразных "союзников", пусть даже при их очевидной неплатежеспособности (расхожим доводом тогда было демагогическое "в идеологии мы непримеримы, а в помощи друзьям за ценой не постоим"). В итоге, при крайне неблагоприятной экономической конъюнктуре отечественного народного хозяйства и всеобщем дефиците, предприятия авиапрома, МОП и производивших военную технику заводов Минтяжпрома в годы IX и X пятилеток (1971-75 и 1976-1980 гг.) были загружены "на полную катушку" и работали практически круглосуточно. У того же авиазавода в Комсомольске-на-Амуре, выпускавшего истребители-бомбардировщики Су-7 и Су-17, то и дело доля экспортного заказа превышала число машин, выпускаемых для своих ВВС, доходя до 2/3 годовой программы.

Набирая силу, сирийская армия выходила на одно из ведущих мест на Ближнем Востоке. К осени 1973 года сирийские ВВС и ПВО выглядели весьма внушительно, мало уступая египетским: помимо 180 истребителей МиГ- 21, истребительно-бомбардировочная авиация насчитывала 93 МиГ-17, 25 Су-7 и пятнадцать только что поступивших Су-20 – новейших машин, которых тогда не имели даже наши союзники по Варшавскому договору. В совокупности с Египтом арабская авиация имела значительно больше боевых самолётов, чем Израиль, превосходя его по истребителям вдвое и почти во столько же – по истребителям- бомбардировщикам. Командующим ВВС и ПВО Сирии являлся дивизионный генерал Наджи, лётчик с боевым опытом, пост заместителя по ИАС занимал генерал Шарабати, грамотный специалист-вооруженец. ИБА была сведена в две авиабригады, вооружённые Су-7БМК и Су-20, эскадрильи которых размещались на аэродромах Блей, Дмейр и Даули близ Дамаска.

Профессиональный уровень сирийских лётчиков и техсостава оценивался достаточно высоко. В отличие от иных арабских стран, где особенности национального характера, физическая подготовка и психологический настрой часто оставляли желать лучшего, сирийцы в большинстве своём заслуживали отзывов советских советников в самых превосходных степенях, включая «высокую профессиональную направленность, уверенность в себе, быструю адаптацию». Свидетельством этого была исключительная среди всего арабского контингента рекомендация нашим инструкторам при обучению лётному делу и боевой подготовке «предъявлять к ним высокие требования, затруднений у тех не вызывающие».

Генерал-майор Ю.П.Прищепо, занимавшийся вопросами военно-технического сотрудничества в ГКЭС, на этот счёт «с удовольствием отметил приятность общения с сирийскими генералами и офицерами в процессе официальных встреч. Среди других арабских стран их культура больше всего соответствует русскому восприятию. Их я выделял в лучшую сторону по сравнению с египтянами, ливийцами и даже алжирцами». Майор А. Карапутин, находившийся в должности специалиста по вооружению 73-й авиабригады, обращал внимание на «высокую грамотность, исполнительность и дисциплинированность сирийцев, смелость и раскованность лётчиков, высочайшую технику пилотирования, владение машиной зачастую почище наших инструкторов, свободный пилотаж с выходом на запредельные режимы и не предусмотренные никакими наставлениями манёвры – с самолётом они обращались, как со своими пятью пальцами; иные советники им и вовсе были не нужны, и тем из наших, кто приехал на должность подзаработать, прямо предлагали – вовсе не ходить на службу». Опыт и мастерство поддерживались весьма высоким налётом – порядка 150 часов в год, завидных и для наших лётчиков. Достаточно высокий профессиональный уровень местного инженерно-технического состава позволял выполнять сложные и объёмные работы на месте, для чего в городе Алеппо (ведущем историю ещё с библейских времён) был построен авиаремонтный завод. Завод вступил в строй в 1975 году и обеспечивал проведение капитально-восстановительных ремонтов на нескольких типах МиГов и «Сухих», которые прежде приходилось отправлять на советские предприятия.

В истребительно-бомбардировочной авиации к осени 1973 года почти все лётчики были подготовлены к нанесению групповых ударов по наземным целям всеми имевшимися средствами поражения – бомбами, НАР и пушечным огнём, в составе эскадрильи, и к воздушному бою – в составе звена. Техника пилотирования в обязательном порядке включала освоение полётов на предельно малых высотах, вплоть до скоростных проходов на высоте 20-30 м, чем повышалась скрытность и малая уязвимость от ПВО («по земле вслед за самолётом только пыль шлейфом завивалась»). Отрабатывалось использование рельефа и горных проходов для незаметного выхода к цели, боевое маневрирование на малых скоростях и режимах на грани срыва, снижавшего уязвимость от ПВО. С этой целью осваивались противозенитные манёвры «винт», «реверс» и «колокол», когда самолёт на горке выводился практически на скорость сваливания, разворачивался или соскальзывал на хвост, оставаясь в «мёртвой зоне» ЗРК. Однако индивидуальное мастерство сирийцев сочеталось с невысокой тактической подготовкой, чему препятствовал недостаток информации о противнике (разведывательной авиации в сирийских ВВС попросту не было).

Израильский "Центурион" уничтоженный в боях но Голанских высотах. Район Долины Слез, октябрь 1973 года

К числу других недостатков относилась высокая централизация управления, не поощрявшая организационную инициативу командиров, принуждённых дожидаться указаний вышестоящих штабов. Здесь сказывалась привычка к субординации: каждый офицер при выпуске из учебного заведения получал свой персональный номер согласно успеваемости и, отдельно, лётному мастерству, сохранявшийся за ним на протяжении всей службы, и недопустимо было, чтобы «младший» командовал «старшим», получая повышение лишь после ухода того на иную должность. При уважительном отношении к секретности в служебных делах, штатного «особиста» в эскадрильях не было, и все вопросы вёл один из лётчиков, назначенный «мухабаратом» (местной госбезопасностью).