Авиация и космонавтика 2005 01

Не обходилось у нас без курьёзов, некоторые из которых остались в памяти. Случилось так, курсанты группы растеряли все "уши", и полёты оказались под угрозой. Поскольку виновных не нашли, то всю группу отправили ночевать на гауптвахту, которая размещалась в здании бывшей церкви. Таким образом нас наказали приближением к богу. Арест имел свои особенности: вечером инструктор отводил нас в храм Божий, а утром заходил за нами, и мы шли на полёты, благо до аэродрома было не более 500 м. Поскольку я обладал некоторыми слесарными навыками, а алкоголиков и подонков, ворующих и скупающих цветные металлы, в то время ещё не было, на аэродроме нашлись алюминиевые трубки и пластины, из которых я наделал не сколько несложных приспособлений взамен утерянных "ушей". Таким образом группа была амнистирована. В этой эскадрилье я впервые встретил старшину второй статьи Юру Аршбу, и только впоследствии мы узнали, что его зовут Датико. Подробнее о нём позже, а на это раз он запомнился мне тем, что ему дали ведро и послали за "компрессией" для двигателя. Как человек исполнительный, он отправился выполнять приказание. Это обычная авиационная шутка, но некоторые на неё покупались. Меня тоже пытались подловить еще при полётах на У-2. На аэродроме было очень тихо, и после выключения двигателя явственно слышалось гудение единственного на самолёте гироскопического прибора "Пионер". Командир звена тихо заметил: "Бензин кипит". Я не сразу понял и поддакнул, но быстро спохватился.

Пилотажные свойства УТ-2 ни в какое сравнение не шли с добродушным У-2. На этом самолёте мы выполняли кроме "мертвых петель", переворотов и боевых разворотов многие другие фигуры, которые позже стали относиться к сложному пилотажу: конечно, это непременные мелкие и глубокие виражи, перевороты, бочки, иммельманы (впоследствии его называли поворот на горке), колокол и, безусловно, штопор. Как правило, они выполнялись комплексно: пикирование, петля, иммельман, переворот, боевой разворот, "бочка", переход в горизонтальный полёт. Конечно, учитывая небольшой запас тяги маломощного М-11, не все фигуры удавалось выполнять безупречно и без потери высоты. Так, например, перед выполнением бочки (если она не выполнялась в комплексе) следовало разогнать самолет до 170-180 км/ч и создать небольшой угол кабрирования (впоследствии, к своему удивлению, я узнал, что перед выполнением бочки самолёту-истребителю также создается небольшой положительный угол). При выполнении комплекса в зоне, на какой-то фигуре комплекса я потерял скорость и свалился в штопор. На мою беду инструктор Князев это заметил, и, заполняя мою лётную книжку, за полётное задание поставил двойку. Но самоё комичное произошло впоследствии. Я обладал неплохим почерком, и, как ни странно, писал также достаточно грамотно. Эти таланты не остались незамеченными, никаких дивидендов они мне не давали, если не считать, что мне поручалось заполнять лётные книжки по образцу, составленному инструктором. Оценив мой полет на двойку, инструктор сунул мне книжку и заспешил, как я полагал, к местным мадоннам. И только в дверях на мой вопрос о том, как заполнять книжки остальным, ответил: "Как у тебя". Таким образом у всех летавших в этот день в зону курсантов в лётных книжках появились двойки. Нужно было видеть на следующий день физиономию моего инструктора… Ну а меня снова «приблизили к Богу».

Учебный бомбардировщик УСБ

Программу я закончил довольно быстро, налетав 25 ч. (на У-2 почти в два раза больше). На этом аэродроме до нас довели информацию о том, что самолеты Пе-2 под командованием Героя Советского Союза В. П Ракова потопили финский броненосец береговой обороны "Вейнемайнен". И только впоследствии мы узнали, что 16 июля 1944 г. был потоплен броненосец "Ниобе", а основной удар нанесли не Пе-2, а топмачтовики А-20 под командованием Пономаренко. Но это было потом, пока же нам внушали, что наши самолеты самые лучшие, и Пе-2 наглядный тому пример.

В июле прибыли экзаменаторы, чтобы оценить наш уровень подготовки и степень пригодности для продолжения обучения на следующем типе самолёта. Не знаю, повезло ли мне в данном случае или нет, но на этот раз представителем из Военно-Морского авиационного училища им. Леваневского оказался капитан Макунин. Мою технику пилотирования оценили как отличную, и 31 июля я оказался в эскадрилье переходных самолётов СБ в Безенчуке Куйбышевской (Самарской) области.

Последний день июля оказался связан с трагедией. При парашютных прыжках с самолёта СБ погиб начальник парашютно-десантной службы эскадрильи. В ближайшее время предполагалось перебазирование училища к месту его постоянной дислокации. Тем не менее началась предварительная подготовка к полётам, изучение необходимых документов, самолёта, двигателей, инструкции по эксплуатации, района полётов и массы других документов. Здесь мы, прибывшие из школы лётчиков, оказались в "потоке". В непосредственной близости от аэродрома находилось много полей, на которых так аппетитно располагались гладкие и полосатые арбузы. Они не могли остаться незамеченными, и по ночам в темноте землянок слышалось аппетитное чавканье. Арбузные корки выбрасывались через окна наружу, а бродившие здесь коровы убирали следы ночных пиршеств. Правда, оставалось неясным, куда девались семечки.

Курсанты, прибывшие из 3-й школы лётчиков, выполнили на аэродроме в Безенчуке лишь по несколько полётов, так как училище готовилось перебазироваться в Николаев, который в апреле был освобождён от немцев. Началось формирование эшелона. Кто с этим не встречался, тот не представляет, как это выглядит. Перебазированию предшествовало трагическое событие. Трудно обвинять в неразумности, но сложно понять, что толкнуло начальника училища полковника Морозова вылететь с рекогносцировкой в Николаев на самолёте, чуть ли не прошлого века – Р-6. Самолёт благополучно долетел до аэродрома посадки, но, по-видимому, расчёт на посадку, который в те далекие времена выполнялся лётчиками без использования каких-либо технических средств, оказался неточным, и лётчик принял решение уйти на второй круг. Однако стабилизатор, находившийся в посадочном положении, при уходе на второй круг не был переведен в соответствующее этому режиму положение, самолёт перешел на кабрирование, потерял скорость и свалился. Весь экипаж и командование училища погибли.

В середине сентября 1944 г. эшелон двинулся в не столь далекий, но занимавший много времени путь. Курсанты в пути не дремали, в их обязанность входила охрана эшелона. В местах, которые были заняты немцами, приходилось наблюдать следы разрушения. На некоторых участках, например, у станции Лиски, привлекли внимание железнодорожные пути, рельсы которых состояли из коротких обломков. Но обращало внимание и другое обстоятельство. Обычно на наших дорогах рельсы укладываются на деревянные, пропитанные составом, предохраняющим их от гниения, шпалы. В течение непродолжительного времени оккупации немцы успели заменить деревянные шпалы на металлические. Как тут было не вспомнить о постоянных заявлениях печати, что немцы испытывают недостаток в металле.