Авиация и космонавтика 2010 07

Чтобы решить эту задачу, предполагалось в течение 1903 - 1904 гг. учредить опытные воздухоплавательные парки в Севастополе, Порт- Артуре и Кронштадте, подготовку личного состава для них проводить под руководством лейтенанта М.И, Лаврова в Учебном воздухоплавательном парке в Петербурге.

Судьба этого офицера сложилась трагически. Во время осады Порт-Артура русские войска, находившиеся в крепости, чтобы получать информацию о противнике, предприняли попытку построить аэростат из подручных материалов. Работами руководил лейтенант Лавров. И аэростат построили. Он применялся для корректировки огня корабельной артиллерии. Но 23 ноября 1904 г. Лавров был убит, и подъемы аэростата прекратились. А воздухоплавательный парк в Порт-Артуре так и не развернули. Более того, по некоторым данным, предназначенное для него имущество вместе с транспортом «Маньчжур» попало к японцам. Во Владивостоке парк организовали только в 1904 г.

Воздухоплавательный крейсер "Русь" с поднятым змейковым аэростатом

Чтобы лучше ознакомиться с зарубежным опытом, во Францию командировали лейтенанта флота М.Н. Большева. Из представленного им по возвращении отчета следовало, что особенно поучительного он увидел мало, французское морское воздухоплавание испытывало трудности, аналогичные российским: «…отсутствие постоянного руководства, ограниченные права, малая компетентность различных комиссий, недоверие к аэростатам, экономические соображения».

Патриотизм и желание принести пользу Отечеству были присущи многим лучшим представителям русских людей. Не исключено, что граф С.А. Строганов относился к такой категории, если судить по следующему его поступку… В июле 1904 г. для воздухоплавательного парка 2-й Тихоокеанской эскадры граф Строганов приобрел пароход. Из справки от 7 августа 1904 г., подписанной начальником Главного морского штаба контр-адмиралом Вире- ниусом, следует: «Графом Строгановым приобретен, для воздухоплавательного парка 2-й эскадры флота Тихого океана, пароход Северогерманского Ллойда «Lahn». Водоизмещение парохода 7 800 тонн, пароход одновинтовой, котлы старые, но с гарантией на 4 года при давлении 9-ти атмосфер; при этом пароход делает свободно 16 - 16,5 узлов (один узел равен скорости одна морская миля в час), наибольший ход 18-18,5 узлов».

Приказ по морскому ведомству от 6 ноября 1904 г. № 227, подписанный великим князем генерал- адмиралом Алексеем Александровичем, извещал: «Государь Император в 1-й день Высочайше соизволил пожертвованный отставным капитаном 2-го ранга графом С.А. Строгановым пароход зачислить в списки судов флота, в разряд крейсеров с присвоением ему наименования «Русь». По плану на корабле предполагалось установить газовый электролитический комплекс, разместить три змейковых и два сферических аэростата, а также другое, в том числе и радиооборудование.

С переименованным пароходом начали происходить совершенно необъяснимые вещи, если не сказать загадочные. Командиром корабля назначили капитана 2-го ранга Петрова, а в состав воздухоплавательного парка вошли подполковник Беляев, мичман Дорожин- ский и 28 нижних чинов, получивших соответствующую подготовку. По ряду причин (объективных, как это принято считать, а возможно, чисто субъективных, что не менее вероятно), крейсер «Русь» не последовал с эскадрой адмирала Рожественского. Неисправным он оказался и ко времени выхода на Дальний Восток 3-й Тихоокеанской эскадры (она вышла из Либавы на Дальний Восток 3 февраля 1905 г. под командованием контр-адмирала Небогатова).

Некоторый свет на истинные причины неисправностей проливают письма прекрасного специалиста лейтенанта Большева, человека, преданного своему делу, направленные им начальнику Главного морского штаба. Приводим некоторые выдержки из письма от 10 марта 1905 г.:

«Если Вы припомните, то вскоре после смены капитана 2-го ранга Петрова, я настаивал также на смене и старшего механика Ев тени ева и предупреждал Вас, что если он будет оставлен на крейсере «Русь», то из крейсера ничего путного не выйдет и крейсер разрушится в ближайшем заграничном порту. Как видите,, моё предсказание сбылось, но только с той разницей, что крейсер не разрушился; а возвращён обратно в Либаву. Хотя официально у крейсера «Русь» котлы и машина по заявлению г. Евгениева и никуда не годны. Но я всё-таки продолжаю утверждать, что ни машина и котлы не годны, я с ними достаточно познакомился в Бремергафене и на пароходе, а негоден старший механик… В Бремергафене старший механик Евгениев постоянно вмешивался в устраиваемый мной газовый завод и мешал мне работать; в конце я был вынужден заявить энергичный протест Петрову, против вмешательства Евгениева, которое мне удалось устранить только после того, как я пригрозил, что брошу всё и уеду в Петербург, где подам обо всём рапорт. Пока я был на крейсере, все машины и аппараты газового комплекса действовали прекрасно, теперь же, как оказывается, явились неисправности, и именно в паровых машинах от динамо. Я написал об этом Ридингеру, желая узнать его мнение, и получил от него сегодня ответ. Из него Вы увидите, что машины после моего отъезда были испорчены… Ведь машины были совершенно новые и работали прекрасно, пока я к ним не подпускал г. Евгениева. Я еще удивляюсь, как там Беляев справляется… Дорожинский стоит вахты, а вся воздухоплавательная часть, для которой создан самый крейсер, отдана на попечение Николая Чудотворца». И еще: «Когда я был в Либаве, на крейсере целые дни торчали дамы и вмешивались решительно во все. Я тогда ещё этим возмущался и хотел даже подать рапорт, но боялся, что это будет иметь вид сплетни. Но поверьте, что влияние дам имеет связь с судьбой крейсера».

Аэростаты на палубе крейсера "Русь"

Поднятый змейковый аэростат

Офицеры-воздухоплаватели крейсера "Русь"

Большев приводит весьма красноречивый случай, о котором ему поведал в письме от 24 февраля 1905 г. подполковник Беляев: «2 февраля нас вытянули из гавани на рейд, откуда 3-го в 8 ч. утра мы вышли в море. Все шло хорошо, машина давала скорость такую, что каждую 1/4 часа приходилось останавливаться, чтобы держать дистанцию в колонне. Погода была тихая, но «адмиралов» заливало уже; у нас же была благодать. Дойдя до Ска- гена 8-го, мы вдруг узнали, что потек холодильник, о чем было доложено адмиралу, который назначил комиссию для освидетельствования холодильника, а 9-го приказал нам идти обратно. Течь прекратилась как по мановению волшебного жезла, и 12-го на рассвете мы были уже в Либаве» (в свое время в Бремергафене все холодильники были перебраны и все трубки в них заменены новыми). В заключение своего письма с изрядной долей сарказма Большев пишет: «Если бы «Лан» сделали судном 3 ранга и