Техника и вооружение 2010 01

Съемный пушечный лафет истребителя МиГ-23МЛ опускается для обслуживания с помощью ручной лебедки.

Пушечная установка истребителя МиГ-23М.

Укладка патронной ленты к пушке истребителя МиГ-23М. На борту самолета видна установленная лебедка для обращения с пушечным лафетом.

Подфюзеляжная установка пушки ГШ-23Л на «спарке» МиГ-23УБ. Установленная на обтекателе пара направляющих служит для отвода стреляных гильз, звенья ссыпаются в патронный ящик.

Вместо соответствующего министерства в 1957 г. был образован Госкомитет по оборонной технике (ГКОТ). Подключенное к ракетостроению нудельмановское ОКБ-16 занялось созданием ПТУР, ЗРК, а затем и лазерной техники, оказавшись практически полностью поглощенным новой тематикой. Тульское ЦКБ-14 также загрузили задачами по разработке ракетной техники для Сухопутных войск. Почти все именитые конструкторы-оружейники, включая С.А. Ярцева, Н.М. Афанасьева, П.Г. Якушева, Г.И. Никитина и других, были переведены в ЦКИБ СОО (Центральное конструкторско-исследовательское бюро спортивного и охотничьего оружия), оказавшись практически отстраненными от работ по авиационному вооружению. Не без оснований утверждали, что и стрелковым оружием позволили заниматься лишь потому, что руководство страны благоволило к охоте.

Руководителем ЦКБ-14 (с 1966 г. – Тульское КБ приборостроения, КБП) в марте 1962 г. был назначен переведенный из НИИ-61 А.Г. Шипунов. Следом за ним в июне 1966 г. в КБП перебрался и В.П. Грязев, занявший должность главного конструктора по стрелково-пушечному вооружению (поговаривали, что это произошло к обоюдному согласию сторон, особенно руководства НИИ-61 – мощный тандем инженеров и далеко идущие конструкторские планы уже не вписывались в «непрофильные» рамки исследовательской организации). С одобрения бессменно руководившего «оборонкой» Д.Ф. Устинова, находившегося в этот период в должности зампреда Совмина СССР и куратора Комиссии по военно-промышленным вопросам при СМ СССР (ВПК СМ СССР), в тульском КБП были сосредоточены разработки авиационного стрелкового вооружения, а оба конструктора получили широкое поле деятельности. В вооружении авиации наступала новая эпоха, теперь уже на десятилетия связанная с именами Грязева-Шипунова. Надо сказать, что работы по этой тематике зачастую шли в инициативном порядке, в противовес обычной процедуре выдачи задания правительственным постановлением, включением в план и т.д. Создаваемые образцы артсистем являлись в чистом виде плодом технического творчества (на этот счет сам Грязев признавался: «Когда я слышу рев нашей пушки, то замечаю, как на моем лице блуждает дурацкая улыбка неосознанного наслаждения»).

Не меньшим энтузиастом инженерного творчества являлся и А.Э. Нудельман, даже в статусе профессора и маститого ученого сочетавшего руководство своим ОКБ (с 1966 г. его преобразовали в Конструкторское бюро точного машиностроения, или КБТМ в составе Миноборонпрома) с изобретательством и конструкторской работой, привлекая сотрудников технической фантазией. Анекдотичным стало открытие, что Нудельман, дважды Герой Социалистического Труда и шестикратный лауреат Сталинских, Ленинских и Государственных премий, имеющий два полководческих ордена Кутузова (создание новых видов оружия приравнивалось к руководству успешно проведенной боевой операцией и оценивалось соответственно) и в 75-летнем возрасте по воинскому званию остается рядовым, а в учетных документах военкомата и вовсе значится «необученным»! История закончилась тем, что главному конструктору, с учетом видного положения, по ходатайству военного ведомства было присвоено офицерское звание – «капитан запаса»…

Тем временем и в строительстве ВВС возобладали более рациональные тенденции. На смену упоению ракетным и ядерным оружием пришла трезвая оценка возможностей огневого воздействия обычными авиационными средствами поражения, где достойное место заняли пушки.

Опыт Вьетнама и Ближнего Востока (конец 1960-х – начало 1970-х гг.) лишил перехват господствующего положения в тактике истребителей. Пришлось возвратиться к групповым маневренным боям. Первые же уроки Вьетнама имели неожиданный эффект и для американцев: их пленные летчики показывали, что в ближнем бою, если не удавалась первая ракетная атака, они чувствовали себя «в крайне невыгодном положении», а на дистанциях менее 800-1000 м их ракеты оказывались и вовсе бесполезными из-за срыва наведения за ускользающей целью и дальнего взведения, препятствующего подрыву в опасной близости от своей машины. Поучительный воздушный бой имел место при встрече восьми F-4C с четверкой вьетнамских МиГ-17. Юркие МиГи смогли навязать американцам схватку на виражах, исключив прицельный огонь противника. Ракетные атаки «Фантомов» срывались раз за разом: все 12 выпущенных ракет ушли «в молоко», тогда как вьетнамские летчики, пользуясь всяким случаем, открывали пушечный огонь с дистанции 200-250 м и сбили два F-4C.

Пушка ГШ-23Я в «яковлевской» модификации на фронтовом бомбардировщике Як-28Л.

Кормовая установка УКУ-9К-502 стала унифицированным образцом вооружения для тяжелых самолетов. На фото – установка варианта II ракетоносца Ту-95МС.

«Исправляя перегибы», американцы вспомнили о преждевременно забытых пушках. С похвальной быстротой они создали несколько образцов подвесных установок со стрелковым вооружением, уже с 1965 г. начав оснащать самолеты контейнерами с 7,62-мм пулеметами «Миниган» и 20-мм пушками М61А1 «Вулкан». Установки использовались в первую очередь на « фантомах» и служили для стрельбы по воздушным и наземным целям. Подвесное вооружение, однако, оказалось не очень эффективным в этой роли: наружная подвеска и воздействие отдачи при значительном разносе установок на подкрыльевых узлах увеличивали рассеивание в 1,5 раза по отношению ко встроенному оружию, что препятствовало прицельному ведению огня, особенно в воздушном бою.