Авиация и космонавтика 2000 01

Сам Леппих обещал Алопеусу за 13 часов долететь из Тюбингена в Лондон, по его расчетам "наиудобнейшие к действованиям воздушные корабли могут вмещать в себе 40 человек и поднимать 12.000 фунтов (около 5 т). В числе артиллерийских предметов, коими он хочет снабдить себя, ожидает он особливо большого действия от ящиков, наполненных порохом, которые, брошены будучи сверху, могут разрывом своим, упав на твердые тела, опрокинуть целые эскадроны." Самое примечательное в этом длиннейшем донесении – хитроумная политическая интрига, связанная с изобретением Леппиха, в которую оказались втянутыми практически все основные западноевропейские королевские дворы.

Кроме Франции, Англии, Австрии и Германских княжеств в ней активно участвовал и некий неназванный министр двора, считавший это изобретение своей собственностью. Сразу после завершения постройки "летучей машины" в Европе ожидалась "жесткая конкурентная борьба" за право первым овладеть новым чудо-оружием. В письме Алопеус предложил Александру хитроумный план, как тайно вывезти Леппиха с его рабочими в Россию и засекретить постройку воздушного шара. Канцлер Румянцев передал Алопеусу личную особую благодарность Александра I за "ревность к его службе" и бланки паспортов на проезд Леппиху и его рабочим вместе с деньгами, необходимыми для путешествия.

Но Леппих, опасаясь ареста французами, не стал дожидаться бумаг от Румянцева и тайно покинул Германию. Этому в немалой степени способствовал и Вюртембергский король, опасавшийся подозрений "по политическим химерам", и под давлением французского министра создавший особую комиссию для обследования состояния дел у Леппиха. Механик объявил, "что строит машину для выиграния денег". Три Тюбингенских профессора в комиссии "объявили, что умоначертание ея столь пространно, что не прежде можно судить о предполагаемом действии, как после удостоверения в успехе, но что по сие время все доказывает точность теории и что по конструкции оконченного уже корабельного дна можно видеть, что искусный сей механик умеет решать и применять к открытию своему многосложнейшие математические задачи."

На следующий день министр полиции по приказу короля повелел Леппиху покинуть Германию в десятидневный срок. В Мюнхене князь Барятинский тайно вручил Леппиху российский паспорт на имя курляндского уроженца доктора медицины Генриха Шмита, с которым он со своим помощником Вильгельмом Мейером проехал через Баварские и Австрийские владения в Радзи- виллов и 1 мая в Луцке встретился с посланником Алопеуса Шредером, который вез ему бумаги канцлера в Штутгарт. Дальше начала действовать уже другая "легенда прикрытия".

Фельдъегерский прапорщик Иордан вместе с заданием сопровождать Леппиха получил документы на имя курляндца Фейхне- ра. 14 мая он привез Московскому гражданскому губернатору Н.В.Обрезкову собственноручное письмо Императора, где повелевалось, "чтобы губернатор Обрезков тайно в окрестностях столицы поместил Леппиха и снабдил средствами для производства его работ, не сообщая об этом главнокомандующему графу Гудовичу". "Шмита" и "Фейхнера" поместили в имении князя Н.Г.Репнина селе Воронцове в 6 верстах от Калужской заставы и выдали 8 тысяч рублей на заготовку материалов и поиск мастеровых, пока не приедут заграничные рабочие. Само воздухоплавательное предприятие назвали "фабрикой для приготовления новоизобретенных зарядов для пушек." О том, что "пребывание Леппиха и Иордана в Москве и перемещение в подмосковную не обращает ничьего внимания, ниже любопытства, как о людях, никому здесь незнаемых", Обрезков лично сообщил Александру 27 мая.

С самого начала лично руководивший делом Леппиха Александр 1 ни минуты не сомневался в успехе работ и на возражение шефа артиллерии графа Аракчеева о нелепости этого дела сказал ему: "Ты глуп!" Царь в мае отправил в отставку главнокомандующего в Москве графа И.В.Гудовича и назначил на его место графа Ф.В.Ростопчина. Истинная причина этому выяснилась из письма императора Обрезкову от 24 мая. Оказалось, что на Гудовича имел большое влияние некий доктор Сальватори, брат которого не скрывал, что получал жалованье от Наполеона. Обрезкову предписывалось ввести нового военного губернатора в курс дела. Фельдъегерь вместе с письмом привез и 7 человек рабочих, выписанных по желанию Леппиха.

Секретность постройки соблюдалась неукоснительно. Ростопчин добился, чтобы переписка по данному вопросу шла в обход Московского почт-директора Ф.П.Ключарева, ему Ростопчин не доверял и ненавидел как масона. Даже двух кузнецов и четырех слесарей побоялись нанимать в Москве и послали за ними Иордана в Петербург. Когда Леппиху срочно потребовалось 5 тысяч аршин особой тафты, то под ее изготовление владелец Кирьяков отдал всю свою фабрику. Чтобы не возбуждать излишнего любопытства, его взяли в "компаньоны" Леппиха "по торговле пластырями", так как именно это почему-то пришло в голову Кирьякову. Ростопчин добился открытия в отделении Московского банка фактически открытого счета для Леппиха, так как на материалы, серную кислоту и железные опилки для получения водорода требовалось более 100 тысяч рублей, сумма по тому времени просто фантастическая. С расходами не считались, Ростопчин полагал, что "изобретение сделает бесполезными войны, освободит человечество от адского разрушения…", к тому же Леппих при первом знакомстве рассеял все его сомнения "относительно крыльев его машины, действительно адской, и которая впоследствии могла бы причинить роду людскому еще больше зла, чем сам Наполеон, если бы сооружение воздушного шара не требовало таких затрат…"

К этому времени в мастерской насчитывалось уже 60 рабочих, постройка шла полным ходом, скрыть в тайне работы становилось все труднее, поэтому Обрезков заключил с Леппихом фиктивный договор на поставку "к Новому Году большого числа разных земледельческих машин". Потребовался дополнительный штат сотрудников и даже своя канцелярия, начальником которой и "директором физических и химических принадлежностей" стал товарищ Леппиха в молодости Шеффер, до этого служивший лекарем в Московской полиции.

Но несмотря на фантастическую работоспособность Леппиха, по 17 часов в сутки трудившегося вместе с рабочими, число которых постепенно превысило 100, завершение работ ожидалось не ранее конца августа. Попутно Леппих, проявляя недюжинную инженерную смекалку, сделал и несколько других изобретений, в частности, предложил казацкую пику с полым древком, "она шести аршин длины и гораздо легче и сподручнее для действия и прочнее наших казацких". Неожиданное открытие, что "железные листы хорошо заменяют опилки и требуют вчетверо меньше серной кислоты и только десятую часть времени для наполнения шара", привело всех и самого изобретателя в восторг – таким образом на две недели приближался срок окончания постройки. 4 июля Ростопчин писал государю: "Через 10 дней он будет производить опыты с крыльями, и так как к тому же времени будет готово помещение для сбора составных частей, то я пошлю туда двух офицеров и 50 солдат сторожить день и ночь, во избежание несчастья.