Сергей Ишутин - Воспоминания случайного железнодорожника

Мать не стала возражать против нашего решения. Позже, вернувшись с работы, согласился и отец. Опять пакуем чемоданы. Мать достала из сундука деньги, которые я вручил ей после возвращения из Магадана, вернула их мне со словами, что обучение любой специальности лучше, чем быть просто рабочим. Слово разнорабочий она не произносила, т.к. на Хорских заводах эта профессия была массовой. Поэтому на вопрос, кем ты работаешь, всегда отвечали: “Я работаю рабочим”.

В училище нам сказали, что группа “Дорожные мастера” уже укомплектована. Остались места только в группе ”Осмотрщик вагонов”. Мы вышли, подумали. Решили, что возвращаться второй раз домой ни с чем позорно. Зашли и написали заявления в оставшуюся неукомплектованную группу. Так я стал железнодорожником. Согласитесь, совершенно случайно!

Учёба в железнодорожном училище.

Техническое училище № 2, в которое я поступил в октябре 1956 года вместе со своим одноклассником, было образовано на базе железнодорожного училища, которое существовало в этих же зданиях ещё за год до этого. В данном случае государство проявило завидную оперативность и вовремя просчитало, что выпускников средних школ девать будет некуда. А главное, для государства была определённая выгода в переименовании железнодорожных училищ в технические. В железнодорожном училище учащиеся находились на полном государственном обеспечении. А это гарантировало обучение, проживание в общежитии, питание и обмундирование – всё бесплатно. Предоставлялись даже небольшое денежное содержание (на мыло и зубную пасту). В техническом училище бесплатное обмундирование и питание исключалось, взамен вводилось обеспечение стипендией в размере 235 (ещё сталинских) рублей. Это тогда равнялось размеру стипендии студента 3 курса техникума. Стипендии в нашей стране всегда были скромными. Понятно, государству подготовка квалифицированных рабочих в техническом училище стала значительно дешевле, а специалисты выпускались более высокой квалификации.

Небольшое отступление. В некоторых училищах профессионального образования, в которые принимали на учёбу только с “аттестатом зрелости”, учащимся внушали, что они по окончанию обучения будут иметь средне – техническое образование. Мотивировка была следующая. Мол, в училище поступают уже со средним образованием, а училище даёт ещё и техническую специальность, следовательно, после училища учащийся владеет средне – техническим образованием. В последствие во всех училищах, принимающих на обучение лиц с неполным средним образованием, обязаны были давать среднее общее и по окончании обучения выдавать “Аттестат зрелости” (требование закона о переходе к всеобщему среднему образованию). Выпускники отдельных таких училищ в заполняемых анкетах впоследствии так и писали. Я с этим столкнулся в Тынде.

Но вернёмся к нашему училищу. Оно было огорожено высоким, плотным деревянным забором, за которым находилось: учебный корпус (кирпичное, двухэтажное здание), два деревянных двухэтажных общежития (в стиле сталинских бараков) и одноэтажное деревянное здание мастерских, где мы овладевали практическими навыками слесаря. Расположено училище было рядом со станцией, на которой производилось (и сейчас производится) разборка и формирование всех поездов, следующих на восток. В то время раций на локомотивах ещё не было, и всё движение (в том числе и маневровые работы) осуществлялось паровозами. Стрелки переводились вручную, стрелочницами. Никакой централизации этих стрелок на той станции ещё не было. Поэтому маневровый паровоз, производя маневровую работу, давал стрелочникам команду готовить маршрут для каждой группы вагонов своим громким свистком. Свисток на паровозе в то время тоже был ещё в единственном виде, т.е. громким. В общем, я долго не мог привыкнуть спать под непрерывно раздающиеся пронзительные паровозные свистки.

Группа будущих осмотрщиков вагонов

Комплектование группы “Осмотрщик вагонов” шло тяжело. Занятия в училище начались ещё 1 сентября. И хотя в группах должно было обучаться по 25 человек, в нашей группе после зачисления меня и моего друга насчитывалось только14 человек. А на календаре уже была середина октября. Несколько дней спустя к нам добавили ещё двоих, приехавших из Хабаровска. Больше группа не пополнялась. Двое учащихся были местные, проживали в городе, поэтому они в общежитии не нуждались. Нас оставшихся 14 человек поселили в одной комнате. В ней мы и прожили весь период обучения.

Срок обучения группы “Осмотрщик вагонов”, как и большинства остальных, был два года. Контингент собрался почти весь из таких как я неудачников. А один из двоих последних имел даже судимость. Он же ранее занимался боксом, поэтому умел хорошо драться.

Готовиться к занятиям в комнате на 14 человек было невозможно. Других мест для подготовки не было. Да мы особенно и не старались, считали это ниже своего достоинства. Очень “хромала” дисциплина. По этой части наша группа вскоре стала худшей в училище. То, что сейчас описывают в армии как дедовщину, в нашей группе появилось сразу. Двое хабаровчан вовлекли в свою компанию моего друга Владимира, физически выглядевшего не слабым, и установили в комнате диктатуру. Смысл той диктатуры заключался в том, что все посылки и денежные переводы должны были попадать в их руки. Мало того, они заставляли других “служить себе”. И если кто-то сопротивлялся, его били. В союзники они брали и меня, но мне устанавливаемые ими порядки не нравились. А после случая, когда они попытались в очередной раз продемонстрировать “свою волю“, а я заступился, пришлось и мне с ними подраться. Мне перепало, но и у них следы остались. После того случая меня стали “уважать” и оставили в покое. Кстати, здесь я впервые познал предательство, т.к. мой одноклассник в той драке не встал на мою сторону, а выбрал нейтральную позицию. А напади они до этого момента на него, я, не задумываясь, встал бы на его защиту.

Одного учащегося (из Тамбовки), очень боящегося драки, они после нескольких ударов по лицу превратили в человека с парализованной волей. Ему родители часто присылали посылки и денежные переводы. Всё это доставалось им. Мало того, они диктовали ему, что ещё попросить у родителей. Служил он им, выполняя все капризные требования, весь период учёбы. Перед окончанием училища я посоветовал ему пойти к директору, объяснить ситуацию и попросить о направлении работать на какую-нибудь станцию одного, чтобы никто не знал, как с ним обращались в училище. В противном случае, эта судьба будет и дальше его преследовать. Он ходил к директору, и тот просьбу Бориса (так его звали) удовлетворил. Дальнейшую его судьбу не знаю.