А. Запольский - Ракеты стартуют с моря

Что касается "трески в животе" – тоже верно. С едой там и тогда было скверно, зато полки магазинов были заставлены 50-градусной водкой и питьевым спиртом. Правда, был еще известный ресторан Эдельмана. Здравствующий тогда его директор умел в то трудное время вкусно и не очень дорого накормить посетителей.

Непросто было и с жильем. Офицеры полигона были поселены в общежития в сборно-щитовых казарменных домиках без всяких удобств. Холод в них зимой был лютый. Спать приходилось не раздеваясь, укрывшись вторым матрацем. Воды горячей в части не было, в коммунальную баню попасть было сложно. В общем, с помывкой была "напряженка". Однажды офицеру морского полигона удалось попасть в душевой номер. Чтобы максимально использовать это небывалое везение, он решил одновременно устроить постирушку. Естественно, такая программа требовала времени больше чем полагалось. Ожидавшие за дверью "немытые" стали проявлять нетерпение. Наш герой на их ропот не реагировал. По характерному плеску воды догадались, что за дверью стирают белье. Чаша терпения переполнилась. Очередники стали рвать двери, взывая к совести и угрожая расправой. Каково же было их изумление, когда через некоторое время открылась дверь и из номера вышел поклонник "китайской прачечной" в наглухо застегнутом кителе и в лихо надетой набекрень фуражке. Удивленно глядя на осаждавших и невозмутимо помахивая мочалкой, он продефилировал мимо них, держа в другой руке только полотенце и мыльницу.

В предбаннике немая сцена: просто невероятное что-то!

На самом же деле все было просто. Выстиранное белье не исчезло. Не желая скандала, виновник конфликта надел его мокрым на свежее и облачился затем в мундир.

Несколько лучше устраивались гости, которых размешали на обеспечивающем корабле "Аэронавт". Это было немецкое трофейное судно. На нем была установлена телеметрическая станция, и при стрельбе "Аэронавт" выходил тоже в район стартовой позиции. На корабле было много кают и поэтому очень удобно: тут тебе и гостиница, тут и смотровая палуба для наблюдения за стартом ракет. Однако и здесь гостей подстерегали неприятности.

На "Аэронавте" по старинной флотской традиции жила медведица Машка, спокойный добродушный зверь, любимица команды.

Однажды один из гостей, научный сотрудник, решил ее подразнить. Машка стала гоняться за новоявленным дрессировщиком. Самоуверенный "Филатов" в мундире кавторанга, струсив, бросился наутек. Проявив неожиданную резвость, он скатился по трапу на жилую палубу и, пробежав длинную дистанцию по коридору вдоль кают, поспешно скрылся в одной из них. Машка, потеряв из виду обидчика, влетела в первую открытую дверь. А в это время там другой научный сотрудник, благодушно стоя у открытого иллюминатора, одну за другой таскал из моря корюшку. Так как занятие это не требовало мозговых усилий, он одновременно был погружен в творческие мысли. Клев был успешный, и поэтому рыболов все больше "абстрагировался".

Можно представить его состояние, когда рядом оказалась рычащая морда Машки. Ракетой он вскочил на стол, а оттуда на верхнюю койку. Машка встала на задние лапы, и защищаться от разъяренного зверя пришлось все теми же научными мыслями, но изложенными на бумаге и собранными в папку – оружие интеллектуала. Неизвестно, чем бы все закончилось, не подоспей на шум моряки из команды "Аэронавта", которым Машка доверяла.

Для серийного производства ракет "Р-11" и "Р-11ФМ" с перспективой дальнейшей специализации по морской тематике были созданы два конструкторских бюро, во главе с главными конструкторами В.П.Макеевым и Н.А.Семихатовым.

Впервые мы с Виктором Петровичем встретились, когда он приехал к концу транспортных испытаний в 1956 году на морской полигон и участвовал в заключительном заседании государственной комиссии. Впоследствии мне с ним и с Николаем Александровичем приходилось встречаться неоднократно, последний раз снова на Севере в середине 70-х годов.

Приняв от своих прародителей всю техническую документацию, новые коллективы быстро освоили технологию и наладили производство ракет. С целью проверки технологической надежности серийно выпускаемых ракет и отработки в полигонных условиях инженерно-технического состава было принято решение провести летно- конструкторские испытания ракеты "Р-11ФМ" с того же качающегося стенда СМ-49 на ГЦП в Капустином Яру.

Государственную комиссию возглавил Глеб Михайлович Табаков, руководивший в ту пору НИИ по испытаниям двигательных установок всех вновь разрабатываемых баллистических ракет. Учреждение это по вероятности возникновения и фактической частоте аварийных ситуаций было, пожалуй, еще более опасным, чем полигон, так как там на стендах впервые запускались ракетные двигатели. Вероятно, специфика работы наложила свой отпечаток на характер и даже облик Г.М.Табакова. Был он строгим и требовательным, с виду суров и как будто всегда чем-то недоволен. Судьба свела меня с ним снова через 14 лет, когда, он был уже заместителем министра, Героем Социалистического Труда.

Нельзя утверждать, что первую выходную работу молодых главных опекало руководство, но находилось оно рядом, чтобы вовремя подставить плечо. На испытаниях почти постоянно присутствовал один из начальников главка Лев Архипович Гришин, в конце их приехал еще Сергей Иванович Витошкин, заместитель председателя ГКОТ. Это были известные в отрасли руководители с большим стажем и опытом, пионеры отечественного ракетостроения. Их советы, безусловно, были полезны молодым.

В 1957 году площадку "4а" с качающимся стендом обслуживал уже вновь созданный отдел во главе с инженер-капитаном 1 ранга Николаем Николаевичем Жегловым, грамотным специалистом, офицером с отличными командирскими качествами. При близком знакомстве и общении он оказался простым веселым и остроумным человеком.

Мои товарищи, военные моряки А.А.Зуйков и Ю.М.Степанов, и я были членами государственной комиссии.

Должен сказать, что эта работа как-то сразу пошла организованно и споро. Был, пожалуй, только единственный случай тревоги и задержки испытаний на непродолжительное время.

Загрузка ракеты в шахту стенда производилась с помощью автокрана с большой стрелой. Высота подъема ракеты при погрузке, кроме длины самой ракеты, вмещала в себя еще и высоту верхнего среза шахты, который возвышался метров на двенадцать над землей.

Приближался день очередного пуска, а кран оказался неисправным: не держал тормоз вертикального перемещения гака. Его неоднократно чинили, но через некоторое время неисправность проявлялась снова. Дело дошло до высокого командования. Дали нахлобучку старшему подъемно-транспортного оборудования стартовой позиции лейтенанту Андрееву (почему-то запомнилась его фамилия), хотя это был очень дисциплинированный и ответственный офицер.