Александр Комаровский - Записки строителя

О масштабах строительства канала весьма убедительно говорят и такие данные:

Земляные работы всех видов составили 151,4 млн. куб. м (максимальная интенсивность земляных работ доходила до 8,4 млн. куб. м в месяц). Кроме того, при разработке карьеров гравия, песка и глины вынуто 56 млн. куб. м.

Уложено бетона и железобетона 3 млн. 110 куб. м. Следует отметить, что отдельные заводы, обслуживающие крупные узлы сооружений, достигали производительности 3 тыс. куб. м бетона в сутки. Наиболее высокие темпы были в летние месяцы 1936 г., когда велось бетонирование большинства шлюзов и всех насосных станций. В этот период укладывалось 180 тыс. куб. м бетона в месяц.

6 млн. 350 тыс. кв. м откосов канала были укреплены камнем. Для сооружения канала потребовалось: металлических конструкций — 35 тыс. т, леса — 2 млн. 350 тыс. куб. м, цемента — 850 тыс. т, камня и гравия — около 7 млн. куб. м, кирпича — 110 млн. штук.

Общая сметная стоимость сооружения канала составляла (в ценах 1937 г.) около 2 млрд. руб., в том числе канал Москва — Волга — 1,8 млрд. руб., Сталинская насосная станция, Хорошевское спрямление Москвы-реки, дноуглубительные работы на Москве-реке — 170 млн. руб.

Добавим, что канал, несмотря на огромные масштабы и сложность, был сооружен в рекордные сроки — 4 года и 8 месяцев, 1 мая 1937 г. по каналу прошли первые волжские пароходы. А главнейшие сооружения были возведены в два — два с половиной года! Это был настоящий трудовой подвиг. И обусловливался он не только энтузиазмом строителей.

Бытует представление, что весьма трудоемкие земляные и бетонные работы на канале были выполнены в основном вручную. Это не так. На строительстве канала работали 171 экскаватор, 1600 автомашин, 275 тракторов, 150 паровозов, 225 мотовозов, 2113 железнодорожных платформ, 240 бетономешалок (с емкостью барабана до 2250 л), 1100 электровибраторов, 5750 электромоторов и много других машин и приспособлений.

Характерно, что строительство канала Москва — Волга явилось первым крупным строительством в СССР, которое осуществлялось почти исключительно с применением советского оборудования. Можно отметить, что Волховстрой и Днепрострой возводились с использованием только зарубежного строительного оборудования.

Гидромеханизация, возглавляемая крупнейшим специалистом в этой области Николаем Дмитриевичем Холиным, впервые в СССР была применена на строительстве канала в столь крупном масштабе как для выемок грунта, так и для намыва крупных земляных плотин и дамб. На канале работало свыше 190 гидромониторных установок.

К слову сказать, инженер Н. Д. Холин был в нашей стране пионером внедрения гидромеханизации в производство земляных работ и в горнорудное дело. Красивый, стройный, с небольшой бородкой, всегда элегантно, но скромно одетый, с белоснежным воротничком, он среди нас, обычно одетых в кожаные куртки и болотные сапоги (и не всегда бритых), производил впечатление даже своим внешним видом. Это был интеллигент в лучшем смысле этого слова. Проведенная им громадная работа немало способствовала своевременному завершению строительства канала и по заслугам была отмечена орденом Ленина.

Вероятно, впервые в мировой практике на нашем строительстве широко применялись ленточные транспортеры, в частности для подачи бетона от бетонных заводов к блокам бетонируемых шлюзов. Теперь представляется очевидным, что бетонные работы необходимо вести с уплотнением вибраторами. Тогда же советские вибраторы только разрабатывались и впервые испытаны в деле на канале имени Москвы.

Всю техническую политику по крупным бетонным работам на строительстве канала определял отдел бетонных работ Управления строительства, возглавляемый молодым, знающим, а главное, очень настойчивым в проведении своих идей Сергеем Владимировичем Шестоперовым (ныне профессор). Принимая и внедряя верные решения по организации бетонных работ и технологии бетона, Сергей Владимирович в то же время добивался повсеместного применения только сверхжесткого бетона (с осадкой конуса «0»).

По правильной в принципе мысли, это должно было дать экономию цемента при повышенной прочности бетона. Однако для очень многих элементов гидротехнических сооружений основным критерием являлась не прочность, а плотность и водонепроницаемость бетона. Этих качеств, применяя жесткий бетон для отдельных густонасыщенных арматурой элементов, достигнуть не удавалось, т. к. вместо вибраторов приходилось в этих зонах использовать ручные «шуровки» и «штыковки». Внешние раковины, потом закрываемые штукатуркой или в лучшем случае торкретируемые цементным раствором, появлялись, к сожалению, весьма часто. Их можно увидеть и сегодня на стенах шлюзовых камер.

Последующая практика строительства твердо убедила меня, что сверхжесткий бетон можно применять только для сравнительно больших бетонных элементов, не насыщенных арматурой, где бетон может быть тщательно уплотнен с помощью вибраторов. В густоармированных зонах, а равно и в сравнительно тонких элементах может быть применен только пластичный (а в отдельных зонах и литой) бетон. Разумеется, и пластичный бетон должен быть подвергнут виброуплотнению. Но все это тогда было не очень ясно. И хотя мы пытались спорить с отделом бетонных работ, большая централизация технической политики и производственная дисциплина заставляли нас повсеместно применять сверхжесткий бетон.

На строительстве канала вместо практиковавшейся до этого на наших стройках вязки арматуры проволокой впервые была освоена качественная контактная сварка арматуры диаметром до 40 мм на специальных станках.

Разнообразная и зачастую весьма остроумная и эффективная так называемая малая механизация широко применялась почти во всех строительных процессах и на производственных предприятиях. Это и разнообразные бремсберги, землетаски, «механические ключники» и другое. Нельзя забывать, что строительство возглавлялось весьма квалифицированным инженерно-техническим коллективом. На канале работали три с половиной тысячи дипломированных инженеров.

Большой объем земляных и бетонных работ, необходимость в связи с этим интенсивных автомобильных перевозок заставили нас, строителей, серьезно заниматься дорогами, подъездными путями. Строительство в основном велось в районах, где верхний слой грунта представлял собой сравнительно слабые аллювиальные отложения, во многих участках заболоченные. Поэтому грунтовые дороги практически исключались. А так как в 30-х годах никто не мог позволить себе расходовать цемент и арматурную сталь на сборные железобетонные дорожные плиты, единственным выходом из положения было строительство лежневых дорог как для долгосрочного пользования, так и перекладных в карьерах и на кавальерах.