Георгий Бабат - Магнетрон

— Все возился со своими триодами.

Старший научный сотрудник ионосферной станции Геннадий Иванович Угаров вышел вместе с ними.

Кампов и его приветствовал весьма сердечно.

— Что касается меня, Гена, — сказал он, — то я в ваши триоды верю, работал с ними и буду работать. Триоды, несомненно, найдут себе применение. Но магнетроны меня тоже интересуют, чрезвычайно интересуют. Одно другому не мешает. И знаете что? Основное — это создать устойчивую эмиссию. Катоды! Катоды — это очень острый, проблемный, я бы сказал, вопрос. И магнетроны тоже не могут быть практически использованы до тех пор, пока не будет устойчивой эмиссии. Катоды, Гена, — это конек вашей Детскосельской станции. Занимайтесь и дальше катодами. Если вы хотите послушать совета старого харьковчанина, то продолжайте свои работы с катодами…

Прощаясь с Горбачевым, Кампов засмеялся:

— А что, Евгений Кузьмич, каков этот Веснин-то, а? Хорош юнец, ничего не скажешь, да только без нас ему не обойтись. Мы с вами еще ему пригодимся, вернее — не только ему. Нашей стране еще нужны такие, как мы с вами, еще как нужны! Вот вам моя рука, даю ее на отсечение, если мы с вами еще не покажем себя. Ого! Наше время еще придет, уверяю вас, и главное на сегодняшний день — это катоды. Можете мне верить, я старше вас, и у меня всегда правильные предчувствия.

Выступление Веснина на совещании в главке получило такой живой отклик, встретило такую крепкую поддержку потому, что расширение работ по магнетронам стало ко времени совещания настоятельной необходимостью. Поиски конструкции мощного генератора волн сантиметрового диапазона — это как раз было то, что принято называть духом времени. Веснин оказался на гребне волны. Его несло общее течение. Он плыл по этому мощному течению.

То, что Веснин добился успеха, работая над магнетроном, объясняется совпадением множества обстоятельств. Но нельзя придавать особого значения «счастливым случайностям»: встрече Веснина с командиром БЧ-2 на корабле, «случайному» чтению книги Хладного, встрече Веснина со своим другом детства Толей Сидоренко, «случайным» разговорам с Рониным и Мочаловым…

Для человека, живущего одной целью, случайные встречи, разговоры, дела всегда оказываются как бы специально подобранными для продвижения идеи, которой он служит. Но на самом деле обстоятельства не сами собой слагаются именно так благоприятно. Это человек, идущий к намеченной цели, из всех обстоятельств, из всех случайностей сам стремится извлечь именно то, что может служить на пользу его работе.

После своего выступления Веснин уже плохо воспринимал все окружающее; глаза его слипались, и словно через вату он слушал обращенные к нему слова высокого, статного человека средних лет, в заграничном костюме и башмаках на удивительно толстой подошве:

— Поздравляю от души! Вы меня не узнаете? А впрочем, оно и понятно: вы еле на ногах стоите…

— Нет, нет, — бормотал Веснин, стряхивая с себя дремоту, — как можно забыть? Вы тогда, в гостях у Артюхова, рассказывали о германских нацистах, я это очень хорошо помню.

— Совершенно верно, я тот самый Тимофеев Семен Яковлевич, который тогда, в гостях у Михаила Осиповича, так много говорил. Теперь я заведую плановым отделом главка. Останьтесь еще на денек в Москве, зайдите завтра с утра к нам в плановый отдел, и мы обсудим с вами и уточним приказ об организации на Ленинградском электровакуумном заводе специального конструкторского бюро. Скелет приказа я уже успел набросать, пока обсуждалось ваше выступление.

Лежа на койке в московском общежитии наркомата, Веснин снова видел море. Оно сверкало далеко внизу под облаками, над которыми поднялся самолет, увозивший Веснина с юга ранним утром этого беспокойного дня.

— Итак… — продолжал Тимофеев, обращаясь к тем, кто был вызван в плановый отдел главка специально к приходу Веснина, — итак, мы остановились на том, что необходимо установить общую сумму фонда зарплаты для нового КБ…

Веснин слушал, как сотрудники главка обсуждали и уточняли то, что Тимофеев вчера назвал «скелетом» приказа. И ему казалось неправдоподобным, невероятным, что по отношению к многорезонаторному магнетрону могут применяться термины: станочный парк, воспроизводимость, процент выхода… Веснин был очарован магией этих слов. Неужели это правда? От скромных лабораторных исканий работа переходит на новую, высокую ступень, готовится серийный выпуск приборов. Веснину минутами казалось, что вот стоит лишь сделать неосторожное движение — и все это рассеется, рассыплется, пропадет.

— Осталось последнее, — под конец сказал заведующий плановым отделом: — надо договориться о шифре, об условном названии прибора.

— Начнем с первой буквы алфавита, — предложил один из присутствующих.

— Азимут? Астролябия? — посмотрел на Веснина Тимофеев.

— Азот! — подхватил Веснин.

— Азот, — повторил Тимофеев. — Азот — название с намеком. Азот — это элемент, который не поддерживает жизни, но без которого жизнь невозможна. Если никто не возражает, примем предложение автора.

«Азот, азот…» — повторял про себя Веснин, и это слово казалось ему удивительно звучным, прекрасным.

В тот же день приказ, начинавшийся словами Директору завода товарищу Жукову организовать … — был подписан, и Веснин получил на руки заверенную копию.

Тема Азот — это была первая тема, связанная с импульсным магнетронным генератором сантиметровых волн. Позднее конструкторское бюро Веснина выполнило целый ряд выдающихся работ по магнетронам — прогремевшие в свое время в радиолокационных кругах темы: Бастион, Ванадий, Гром, Гиацинт, Единорог, Жезл, Зоркий … Но Веснин часто возвращался мыслями к совещанию в главке, на котором впервые было произнесено название темы Азот .

В этом повествовании нам не один раз приходилось говорить об ощущениях и событиях, которые Веснин переживал впервые. Вот он весной 1934 года впервые в жизни услышал гул морских волн, впервые в жизни увидел сотканную из лунных бликов светящуюся полосу на поверхности моря — дорогу к счастью, как ее зовут поэты. В феврале 1935 года молодой инженер впервые поднялся на кафедру, стал преподавателем в крупнейшем вузе страны — в Ленинградском политехническом институте.

И теперь, после такой фантастической удачи, после совещания в главке, после приказа об организации КБ, Веснин первый раз в жизни отважился написать девушке, которую он, в эту счастливую для себя минуту, считал своей любимой.

Письмо было адресовано Валентине Александровне Розановой.