Георгий Бабат - Магнетрон

— Ах, так мы, оказывается, еще и коготки выпускать умеем? Нет, это мне категорически не подойдет.

После разговора с Жуковым Муравейский не слишком рвался к работе над магнетроном.

— Сейчас не в этом суть, — говорил он Веснину, когда тот спешил с ним поделиться своим очередным проектом, новой схемой. — Основное — это составить заявку на изобретение, зарегистрировать ее. Действовать всегда следует по форме… Ах, вы не знаете, малютка, как это делается? Возьмите свой блокнот и на чистой странице напишите букву «а», затем скобка. Под этим «а» следует дать описание нашего изобретения. Описание должно быть достаточно ясно и подробно, чтобы, как сказано в инструкции Комитета по изобретательству, «любой специалист в данной области мог осуществить по этому описанию предлагаемое изобретение». Точка. Теперь поставьте букву «б», скобку, а под «б» напишите: «Предмет изобретения», то есть короткая формула, где в одной фразе должно быть изложено, чем именно данное изобретение отличается от всего ранее известного. Слово «отличается» подчеркните.

Веснин действительно все это записал и слово «отличается» подчеркнул.

— Я ведь никогда не думал об авторских заявках, я не предполагал…

— Ничего, Вольдемар, бодритесь! Плох тот больной, который не мечтает стать покойником. Что касается меня, то я с детства лелею робкую надежду — командовать дивизией. Оформляйте это дело, Володя, действуйте. Я никому не мешаю проявлять инициативу, но сам люблю оставаться в тени.

На этом Муравейский временно оставил творческую работу над идеей магнетрона и отдался своей повседневной общественно полезной деятельности, в которой не последнее место занимала так называемая частная практика. Однако он не забывал время от времени подбадривать Веснина, напоминая ему, что заявку надо оформить побыстрее.

— Ведь и я на эту лошадку поставил, — шутил начальник бригады. — И вообще, как говорится, страна, родина нас с вами, так сказать, ждет.

Много вечеров провел Веснин в читальне, изучая литературу по магнетронам. В заявке надо было указать, чем именно данное изобретение отличается от всего уже известного. И Веснин считал, что не имеет права приступить к изложению сути своего предполагаемого изобретения, пока не просмотрит решительно все, что в данной области уже сделано.

Но способ, который он применял для ознакомления с опубликованными работами, годился больше для того, чтобы одурманить, чем просветить. Он взял себе за правило всякий раз непременно докапываться до первоисточников, чтобы, как он думал, самому хорошо разбираться во всех фактах и теориях, излагаемых в очередной статье или книге. Он был далек от предположения, что иные авторы, увы, иногда и сами не имеют полных и правильных сведений о вещах, которым посвящены их труды. Веснин добросовестно разыскивал все решительно, что перечислялось в ссылках, сносках, указателях библиографии. А так как в этих сносках, в свою очередь, имелись ссылки на еще более ранние работы, то Веснину приходилось разыскивать и просматривать также и эти сочинения. Из-за такой своеобразной методики он то и дело останавливался посреди недочитанного абзаца, принужденный бросаться от одного тома к другому, и нередко, чтобы дойти до десятой страницы, он вынужден был просмотреть несколько десятков книг. Комплекты журналов, справочники, учебники, монографии стояли на его столе в читальне высокими штабелями, заслоняя молодого инженера от всего окружающего.

Мысль о том, что его заявку будут изучать крупные специалисты в области высокочастотной техники, приводила Веснина в трепет и заставляла еще более углубляться в дебри теорий.

Он так упорно придерживался своего способа изучения литературы, что потерял бесконечное количество времени и едва не затуманил себе голову до такой степени, что перестал вообще что бы то ни было различать и знать, прежде чем заметил, что пошел по неверному пути, и, к счастью, сошел с него раньше, чем окончательно запутался.

К оформлению заявки Веснин пока и не думал приступать, считая, что для такого дела он все еще недостаточно подготовлен теоретически.

— Не странно ли, — говорил он своему соседу по комнате Рогову, — что, работая на таком заводе, как наш, имея постоянно дело с новыми приборами, мы с тобой никогда не задумывались над тем, как же именно складывалась современная высокочастотная техника, каковы дальнейшие пути, каковы направления ее дальнейшего развития.

— На твоем месте, — отвечал Рогов, — раз ты уже занимаешься этим, я бы делал выписки из прочитанного, собирал факты, а позже попытался бы систематизировать их. Начать бы следовало с Попова. У меня, говорят, рука легкая. Хочешь, я напишу тебе первую фразу?

И он, в самом деле, взял чистый лист бумаги и написал:

«В 1900 году Попов установил радиосвязь между городом Котка и островом Гогланд на расстоянии около пятидесяти километров».

— Ну как, годится? — с улыбкой обернулся Рогов к Веснину. — Давай теперь сам валяй дальше! Вот увидишь — и года не пройдет, как тебе станут ясны и пути развития и дальнейшие возможности высокочастотной техники.

Они шутя принялись мериться силами, что служило признаком прекрасного расположения духа у обоих. Уложив долговязого Веснина на обе лопатки, Рогов занялся своим туалетом — он любил принарядиться. Когда Рогов ушел, Веснин сел к столу и задумался:

«В самом деле, почему не начать фразой, которую написал Рогов?»

«Попов, — продолжал на том же листе Веснин, — впервые передал при помощи радиоволн сигналы на расстояние без проводов. Он применил очень простую схему. Антенна, то есть проводник, который излучал в пространство радиоволны на передающей станции, была одновременно и колебательным контуром, в котором эти волны создавались. Размеры антенны определяли частоту колебаний — длину электромагнитной волны. Попов пользовался мачтами высотой в 50 метров, волна его радиостанции была около 200 метров. Расстояние между приемной и передающей станциями в двести пятьдесят раз превышало длину волны».

Все, что Веснин прочел за последние недели, теперь, когда он, оставив книги, сидел у своего письменного стола, было еще так свежо, что перо само бежало по бумаге. Начав писать, Веснин уже не мог остановиться.

«Чем длиннее была антенна, — писал он, — тем медленнее совершались в ней электромагнитные колебания, тем длиннее была излучаемая антенной волна. В схеме Попова, когда антенна состояла из одного вертикального проводника, длина электромагнитной волны обычно получалась равной трех-шестикратной высоте антенны».