Игорь Зимин - Александровский парк Царского Села. XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

При Александре III, много времени проводившем в Гатчине и Петергофе, рыбалка на озерах входит в круг повседневных занятий всех членов императорской семьи, и для нее активно использовали различные лодки. Например, в детских дневниковых записях великой княгини Ксении Александровны упоминается шлюпка для рыбалки с забавным именем «Моя-моя»: «Мама и я пошли в Адмиралтейство, где сначала кормили уток, а потом, забрав матроса и удочки, отправились на „Моя“ под большой мост около зверинца, где высадились и стали ловить рыбу! Чрезвычайно увлекательно! Мама ловила все окуней, а я плотву, и наловила очень много, что меня обидело!» [447]. А в письме Александра III к супруге 28 апреля 1892 г. сообщалось, что «Миша вернулся из Заречья в восторге, весь красный от загара и привез с собою более 150 форелей, ловили кроме Миши, кн. Голицин, Диц, Тормайер и сам профессор Хис, который, конечно, наловил почти половину всего количества рыбы» [448]. Судя по дневниковым записям, дети Александра III активно использовали на гатчинских озерах некий «аквапед» – прообраз современного водного велосипеда. В 1882 г. на озере появилась лодка с электрическим двигателем.

29 июня 1903 г. заведующий загородными судами и Петергофской гаванью полковник Е. И. Аренс сообщил начальнику Царскосельского Дворцового управления В. Е. Ионову, что «Государю Императору благоугодно было приказать построить для защиты от непогоды байдарок Его Величества в саду „Александрия“ и в Царскосельском парке Александровского дворца легкие навесы» [449]. К этому времени в Петергофе такой навес уже был построен по чертежу С. Данини (смета – 438 руб. 36 коп.). Через короткое время навес был построен и в Александровском парке. Император, как ярый байдарочник, желал, чтобы его «материальная часть» всегда была в хорошем состоянии и «под рукой».

Начавшаяся летом 1914 г. мировая война принесла новые заботы, но сезон в Александровском парке был открыт как обычно в апреле. 23 апреля 1915 г. в дневнике царя появилась запись: «Катался на байдарке и гатчинке». В августе 1915 г. царь принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего и большую часть времени проводил в Ставке в Могилеве, но когда он на короткое время возвращался к семье в Царское Село, то он не упускал возможности вновь (запись за 25 сентября) покататься в байдарке с сыном и поесть «картошку и печеные яблоки с Алексеем у костра».

К весне 1916 г. положение на фронте стабилизировалось и, как обычно, в дневнике 16 апреля появилась запись: «Начал сезон на байдарке». Отречение Николая II в марте 1917 г., тяжелая болезнь детей в марте и апреле выбили царскую семью из колеи обычной жизни, но, тем не менее, в дневнике царя 13 мая 1917 г. появляется запись: «Катался в байдарке и шлюпке». Это последнее упоминание царя о своем любимом увлечении.

Императорские резиденции во все времена подлежали усиленной охране. Но порядок охраны императорских резиденций менялся в соответствии с политическими реалиями времени. Кроме того, любая из императорских резиденций имела свои особенности, поэтому охрана каждой из них «ставилась» индивидуально, с учетом всех ее особенностей.

С начала XVIII в. охрану императорских резиденций несли караулы гвардейских полков. Фактически со времен обустройства Сарской мызы при Петре I был обеспечен режим ограниченного допуска в новую императорскую резиденцию. По крайней мере уже в 1717 г. упоминается, что солдаты, занимавшиеся строительством дороги «в село Сарское… из Петербурга от Средних рогаток через Пулково и Кузьмино», должны были также запретить «по ней ездить всем, без билета приказчика Сарскосельского». Если говорить сегодняшними канцеляризмами, то на дороге, соединявшей пригородную резиденцию и столицу, в 1717 г. был введен режимный порядок проезда.

Судя по всему, этого порядока придерживались и в последующие десятилетия. Об этом свидетельствует документ 1728 г.: «В мае из Канцелярии конюшенного двора прислано шестеро матросов для караула, чтобы никого без билета не пропускать проезжать по пулковской перспективной дороге от Средних рогаток, а ездить через Вологодскую Ямскую и Коерово». Поясню, что дважды упомянутый «билет» являлся пропуском на проезд в Царское Село.

Фактически это означало, что с первых десятилетий существования Царского Села как императорской резиденции существовали как минимум три кольца охраны. Первое – внутридворцовые краулы; второе – караулы вокруг резиденции, включая парки; третье – на дорогах, ведущих в резиденцию. Такая система охраны была стандартом для того времени, которое принято именовать «эпохой дворцовых переворотов».

Когда в 1756 г. Ф.-Б. Растрелли закончил возведение в Царском Селе Большого дворца, Елизавета Петровна представила его своему окружению и дипломатам. К этому времени в новой резиденции несли службу караулы гвардейских полков. Особая кордегардия была построена близ дворца в 1761–1762 гг. [450].

Каждый день по сложившейся издавна практике для караула определялись пароли и отзывы («лозунги»), а по ночам офицеры проверяли несение службы. В качестве примера приведу некоторые «пароли и лозунги», установленные сразу же после переворота Елизаветы Петровны с 25 по 31 ноября 1741 г. [451]. Возможно, нечто подобное звучало и близ нынешнего Екатерининского дворца (см. табл. 11):

Таблица 11

При Екатерине II сложившийся порядок охраны практически не изменился. Из года в год императрицу во время ее переездов в Царское Село сопровождали 65 казаков, которые в будущем стали ядром лейб-гвардии Казачьего полка. Позже в состав охраны Екатерины II был включен лейб-гвардии гусарский эскадрон [452].

При Павле I охрану всех императорских резиденций усилили. После того как император провел лето 1800 г. в Царском Селе, великий князь Константин Павлович в августе передал устное повеление Павла I «исправить и вновь построить караульные домы, фрунты, шлагбаумы, бутки» [453]. В результате Царское Село, как и Гатчина, «украсилось» прусскими цветами (бело-черно-красный).

Кроме налаженной системы охраны резиденции, со времен Елизаветы Петровны установили особый порядок охраны парков, прилегавших к дворцу. Например, Елизавета Петровна 10 мая 1746 г. повелела: «В сад никого не пускать; ежели кто силой и упрямством пойдет, в таких упрямых стрелять из ружья горохом». Несомненно, что такое распоряжение появилось не на пустом месте и, видимо, прецеденты имелись.

Постепенно парки начали обноситься оградами. Сначала они окапывались рвами, вдоль которых устанавливали сначала рогатки, а затем устраивали палисады. Например, так в 1773 г. обнесли вдоль рва палисадом Английский (т. е. Верхний) сад.