Авиация и космонавтика 2001 11

Одним словом, практически все, что у И-300 было в "плюсах", то у Як-15 -в "минусах", и наоборот. Кроме того, указывалось на отсутствие у обеих машин катапультируемого сидения летчика, исключающее возможность покидания самолета на скоростях 600 км/ ч и более. В отношении Ла-150 отмечалось, что по своим летно-техничес-ким данным самолет для боевого варианта перспективы не имеет, хотя бы по продолжительности полета, равной всего 26 мин. К И-250 тоже были одни претензии, особенно к неустойчивости на взлете и сложности освоения летным составом. Но самое главное, самолет по своей схеме и данным уже устарел и потерял всякую актуальность.

В своих выводах Н.А.Булганин, М.В.Хруничев и К.А.Вершинин предлагали определить следующую перспективу для новой реактивной техники. Истребитель И-300 доводить как боевой вариант, для чего провести его государственные и войсковые испытания по полной программе, а также в заданные сроки сделать этот самолет в учебном варианте с двойным управлением. В целях создания условий для завершения освоения промышленностью серийного выпуска истребителей И-300 и ускорения его внедрения в строевые части, в отступление от существующих правил разрешить построить серию из 50 самолетов до окончания государственных испытаний с устранением дефектов, обнаруженных в процессе подготовки к параду. В процессе дальнейшей доводки истребителя было рекомендовано установить на нем воздушные тормозные щитки, катапультируемое сиденье и герметическую кабину, а также увеличить эффективность торможения колес и крутизну глиссады на планировании. Предлагалось также увеличить запас горючего с одновременным уменьшением разбега на взлете за счет применения пороховых ускорителей.

Общезаводской митинг в честь окончания выполнения правительственного задания по изготовлению головной партии истребителей И-300 на заводе №1 им Сталина в г. Куйбышеве.

Реактивный истребитель Як-15 -использовать в качестве переходного самолета для переучивания летного состава с поршневых истребителей на реактивные. При осуществлении этих предложений предлагалось установить следующий порядок переучивания: в центре подготовки готовить только инструкторов на Як-15 и знакомить их с методикой переучивания на И-300; в строевых частях в начале переучивать с поршневых самолетов на Як-15, а после его освоения части, выполнившую эту задачу, перевооружать на И-300 с переучиванием на месте.

Что касается Ла-150 и И-250, то их судьбу предлагалось решить следующим образом: первый доводить и после проведения государственных испытаний решить вопрос о запуске в серию, второй использовать для исследований самим конструктором, ЛИИ МАП и НИИ ВВС, а дальнейшее производство этого типа самолета прекратить.

(Продолжение следует)

И. КАЧОРОВСКИЙ

Однажды эта фотография английского истребителя "Спитфайр" с человеком, сидящим на хвостовой части фюзеляжа, попалась на глаза военному летчику I класса полковнику Качоровско-му Илье Борисовичу. Илья Борисович соответствующим образом прокомментировал эту ситуацию, неоднократно случавшуюся и на наших аэродромах, а также любезно согласился подробнее рассказать о своих полетах на этом типе самолета.

В 1944 году после окончания Качин-ского авиационного училища я был направлен в истребительную авиацию ПВО. В дивизии, куда мы прибыли для прохождения службы, предложили выбор: либо идти в полк, на вооружении которого состояли отечественные Яки, либо в полк, вооруженный знаменитыми американскими "Аэрокобрами". Ни минуты не раздумывая, я попросился на "Кобру", так как с Яком был уже знаком. Полетать же на "иностранке" было очень интересно. О своем выборе я ни разу не пожалел. До сих пор с удовольствием вспоминаю то время, когда осваивал уникальный по тем временам самолет.

Но после окончания войны, в декабре 1945 года, наш полк расформировали, а небольшую группу рядовых летчиков отправили в Заполярье - на Кольский полуостров, тоже в истребительную авиацию ПВО. К моему восторгу, полк был оснащен английскими истребителями "Спитфайр LF-IX".

При первой же возможности мы побежали на аэродром и стали осматривать со всех сторон новую технику, о которой тоже были наслышаны. О "Спитфайре" отзывы летчиков, воевавших на нем, были благоприятные. Первое "эстетическое" впечатление было двойственным: тонкий изящный фюзеляж и довольно громоздкое эллиптической формы крыло не очень гармонировали друг с другом. Хотя подспудно улавливались и достоинства.

Такое крыло наверняка обеспечивает и малую посадочную скорость, и устойчивость в полете, и большую дальность полета. Все это впоследствии и подтвердилось. При более детальном знакомстве бросилась в глаза очень узкая колея шасси. Видимо, причина была чисто компоновочной: стойки шасси убирались в крыло, во внешнюю сторону, а чтобы колесо разместить в крыле, нужно, чтобы оно попало в достаточно толстую его часть.

Другой странный параметр шасси, который на глаз оценить было невозможно, но который оказался едва ли не самым опасным при движении по земле - был очень малый вынос осей колес вперед относительно центра тяжести. Если не ошибаюсь, этот угол был равен 12 градусам. Этот параметр еще можно было бы объяснить, если бы Супермарин "Спитфайр" был палубным самолетом, который тормозится после посадки внешней силой, приложенной к хвосту. В этом случае действительно "капотирование" на пробеге исключалось. Но "Спитфайр" был сухопутным самолетом и на неровностях нашего грунтового аэродрома, это было чревато большими неприятностями. Но об этом - особый разговор.

Осмотрев и ощупав самолет снаружи, заглянул в кабину. Первое новшество (по отношению к нашим истребителям. На Ут-2, с которого я начал путь в небо, это тоже было) - откидной борт, облегчающий посадку в кабину с надетым парашютом. А с внутренней стороны этого бортика на зажимах был закреплен небольшой ломик (вроде "гвоздодера"), которым можно было воспользоваться, если при деформированном фонаре сдвижная часть не открывалась.

В общем внутреннее убранство кабины уступало "Кобре", но было более эстетичным, чем на Яке. Приборное оборудование практически не имело существенных отличий от американского, тем более что к "футам-милям" мы уже привыкли. При ближайшем рассмотрении приборной доски обнаружил отсутствие на ней магнитного компаса. Недоумение рассеялось, когда сел в кабину: на полу перед педалями, то есть у меня между ног, стоял довольно большой котелок. Он-то и оказался магнитным компасом.