Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

Реакции не пришлось долго ждать. 11 ноября 1956 г. Тито выступил в Пуле перед четырьмястами истрийскими активистами с речью, в которой осудил советское вторжение в Венгрию, произошедшее по просьбе Эрнё Герё. Заклеймил первое вторжение как «катастрофу», так как тогда еще было возможно направить гнев людских масс в нужное русло. При этом он опирался на свидетельства Добрицы Чосича, который в конце октября посетил Будапешт и своими симпатиями к венгерским повстанцам сильно повлиял на высшие югославские чины [1694] Rajak S. Yugoslavia and the Soviet Union. P. 113–116. См. также: ČosičD. Sedam dana u Budimpešti. Beograd: Nolit, 1957. . Второе вторжение советской армии Тито обозначил как меньшее зло, поскольку оно предотвратило скатывание Венгрии в хаос гражданской войны и контрреволюции и спасло мир от нового великого столкновения. В противоречии с этой интерпретацией он подчеркнул, что югославы поддерживают политику невмешательства, и сделал акцент на том, что венгерская катастрофа проистекает из сталинской практики, которая существует в Советском Союзе и в большей части «сателлитов». «Они понимали, где кроется источник всех тех трудностей, и на ХХ Съезде осудили сталинский путь и его политику. Но ошибочно объясняли его политику культом личности, а не как проблему сталинских методов и практик. То, что они посеяли в 1949 г. и позднее, сейчас пожинают. Посеяли ветер – пожинают бурю» [1695] DedjerV. Dokumenti 1948. Knj. III. S. 651–666; Režek M. Odmev madžarske vstaje leta 1956 v Slovenji in v Jugoslavji // Prispevki za novejšo zgodovino. 2006. Vol. XLVI. No. 2. S. 95; PA. B 12. Bd. 617; NIE 31–57. Yugoslavia’s Policies and Prospects. 11.06.1957 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 231; Broz Tito J. Govori i članci. Vol. XI. S. 229; NARA. CREST. Current Intelligence Bulletin. Tito Berates Soviet Leadership. 18.11.1956. .

Хотя Тито в Пуле говорил и об «определенных сталинских элементах», которые в Советском Союзе противятся политике Хрущева, и выразил надежду, что Хрущев победит, его праведная речь, которая прозвучала больше как критика, чем как отпущение грехов, привела Хрущева в бешенство. Он слишком хорошо знал, что удушением венгерского восстания спас от неизбежного падения режим Тито. На приеме в Кремле 17 ноября 1956 г. вместе с Булганиным и Молотовым Хрущев подверг жесткой критике посла Мичуновича, говоря, будто бы югославы открыто заклеймили их как сталинистов, словно у них ничего не произошло. «Кому это было нужно, как не нашим врагам?» [1696] Dedjer V. Novi prilozi. Vol. IV. S. 52. Выглядело всё так, словно нормализация отношений между Советским Союзом и Югославией, которая началась после смерти Сталина, полностью провалилась. Советская пресса начала мощную антиюгославскую кампанию, которую сопровождал активный обмен письмами между московским и белградским руководством. «В речи содержатся некоторые заявления, – сообщало агентство ТАСС в комментариях к речи Тито в Пуле, – которые, по сути и содержанию, противоречат основам пролетарского интернационализма и международной солидарности народов». Советский посол в Белграде Н. П. Фирюбин пришел на ужин к маршалу со стопкой антисоветских книг, напечатанных за последние годы в Югославии, чтобы продемонстрировать недружелюбное отношение к Советскому Союзу [1697] Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 121; MarovičM. Sumrak. S. 127; NARA. CREST. Current Intelligence Bulletin. Moscow-Belgrade Propaganda Fight Developped. 22.11.1956; Pravda Editorial Justifies Position against Tito, 24.11.1956. . В донесении, отправленном им в Москву, он развернуто представил направления югославской политики и особо отметил, что югославские руководители «в последнее время по существу начали открытую борьбу против советской общественно-экономической системы, против дружественных отношений СССР со странами народной демократии, за переход этих стран на так называемый “югославский путь”» [1698] Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. C. 297. .

Спор определил судьбу Надя: 22 ноября 1956 г. он со своими соратниками покинул югославское посольство, после того как по требованию Тито и Карделя днем ранее Кадар дал сначала устную, а потом еще и письменную гарантию, что ему не будет причинен вред. Как только в 6 часов вечера он вошел в военный автобус, чтобы его с сопровождающими лицами отправили домой, Надь был арестован советскими агентами, поскольку Хрущев и его окружение полагали, что небезопасно оставлять его на свободе в Будапеште. Поэтому ему решили предоставить убежище в Румынии [1699] Vlahovič V. Strogo pov. S. 133; Kardelj E. Spomini. S. 148; AS. Dedjer. T. e. 126; Maro-vič M. Sumrak. S. 123; StuparičD. Diplomati. S. 232. .

Чтобы сохранить честь, югославы подняли крик и потребовали, чтобы коренные изменения в политической системе произошли не только в Венгрии, но и в других социалистических странах. В важной программной речи, с которой Кардель выступил в Союзной скупщине 7 декабря 1956 г., можно было услышать некоторый отзвук мысли Джиласа (который как раз тогда оказался под судом). Прежде всего она содержала обвинение в том, что внутри советского общества выдвинулся на первый план бюрократический пласт, который захватил власть рабочего народа. Эта каста провозгласила себя коммунистической, а на самом деле провела в жизнь деспотизм и остановила развитие и создание новой реальности в общественных отношениях. «Если какая-нибудь партия этого не понимает, она может продолжать бить в свою коммунистическую грудь и хвастаться марксизмом-ленинизмом, ссылаясь на свою историческую роль. Несмотря на это, она будет играть роль тормоза социалистического развития и может стать реакционной силой, если выстоит на этом пути. Думать, что партия гарантирует прогрессивное и демократическое развитие своей власти только потому, что она называется коммунистической, глубокое антимарксистское заблуждение» [1700] MarovičM. Sumrak. S. 128; Rajak S. Yugoslavia and the Soviet Union. P. 170, 189. .

В СССР увидели много общего между словами Карделя и Джиласа, и 18 декабря Правда написала, что упреки, выдвинутые «господином» Карделем, говорят не в его пользу и демонстрируют, на каких гнилых подпорках держатся его ревизионистские теории. При этом не было сказано, что разница между Джиласом и Карделем в следующем: в то время как первый хотел полного отстранения от Москвы и свободного выбора (в этом он был очень близок Имре Надю), второй остался верен идее спасительной силы коммунизма [1701] PA. B 12. Bd. 546, 621; Režek M. Odmev madžarske vstaje. S. 95; NARA. CREST. Current Intelligence Bulletin. Pravda Answers Yugoslav Analysis on Hungary, 19.12.1956. . Хрущев особенно обиделся на Карделя, поскольку в его речи перед скупщиной усмотрел оскорбительный намек на себя самого. Когда спустя несколько дней он принял для беседы югославского посла в Москве Велько Мичуновича, тот заметил на его столе речь Карделя и кукурузный початок: «Вы думаете, будто я не знаю, что Кардель думает обо мне, когда он говорил о коммунистических руководителях, которые заботятся только о кукурузе», – и Хрущев стукнул початком по столу [1702] ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 122, 123. .