Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

Среди тех, кто представлял наибольшую угрозу монолитности партии, как ее понимал Броз, естественно, был и Петко Милетич. Лишь только пришло известие о падении Горкича, Вальтер и белградские товарищи сочли, что следует сообщить об этом травмирующем событии Милетичу и Моше Пияде, посоветовав им не рассказывать о нем товарищам в тюрьме, чтобы не деморализовать их. Однако Петко не стал хранить тайну и попытался использовать эту ситуацию, чтобы встать во главе партии как ее спаситель. По словам Родолюба Чолаковича, в ноябре 1937 г. он планировал организовать побег из тюрьмы, чтобы созвать чрезвычайный съезд КПЮ, что крайне обеспокоило молодых сторонников Броза в Югославии. «Популяризация Петко Милетича его приверженцами, – писал Милован Джилас, – приняла истерическую форму и получила широкий размах, которому никто не мог противостоять» [201] AS. Dedijer. T. e. 242. Kopja iz memoarov druga M. Dilasa. S. 73. . В Париж немедленно послали Лолу Рибара известить Тито об опасности. По инициативе Джиласа и Ранковича, которые прежде какое-то время находились под влиянием Милетича, но затем отошли от «ваххабитства», Вальтер принял решение о необходимости замены партийного руководства в «неволе». Он распустил партийный комитет в тюрьме г. Сремска-Митровица и назначил комиссаром Моше Пияде, своего старого учителя и друга [202] ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 194; AS. Dedjer. T. e. 242. Kopja iz memoarov druga M. Dilasa. S. 73, 74. . Поскольку последний был убежденным противником Петко, его назначение вызвало волну негодования как среди заключенных, видевших в нем «бандита, предателя, троцкиста», так и в «параллельном центре» в Париже, где его считали «оппортунистом» [203] Eiletz S. Titova skrivnostna leta. S. 50, 52; РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 411. C. 48; Klinger IT , KuljišD. Tito. Neispričane priče. S. 174. . Несмотря на это, линия Броза возобладала: в начале ноября 1937 г. ЦК КПЮ осудил «антипартийную деятельность» организации в Сремска-Митровице. Милетича сняли с должности секретаря тюремного комитета по обвинению в том, что он проводит сектантскую линию вопреки решениям VII Конгресса Коминтерна. И это было только началом его несчастий [204] Kisic Kolanovic N. Hebrang. S. 35; Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 54. . Правда, «параллельный центр» в Париже попытался оказать сопротивление, утверждая, что у партии больше нет руководства, а то, что делает Броз, нелегитимно. Но он не добился успеха [205] Eiletz S. Titova skrivnostna leta. S. 52, 53, 58–61; Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 55. . «Не знаю, что и сказать о Железаре, – комментировал ситуацию Тито, – но нашей партии он нанес столько вреда, что он либо дурак, либо явный предатель» [206] РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 411. C. 63. . В тюрьмах тем временем началась жестокая борьба между сторонниками Милетича и сторонниками Пияде, причем последних становилось всё больше, поскольку многие арестанты поняли, кто сильнее, и стали «раскаиваться» и «осознавать». Конечно, это был драматичный процесс. Пияде приложил массу усилий, чтобы как можно больше очернить Петко и его группу. Он утверждал, что они пытались его отравить, что они гомосексуалисты и т. п. [207] AS. Dedijer. T. e. 242. Kopja iz memoarov druga M. Dilasa. S. 117; Klinger IT , KuljišD. Tito. Neispričane priče. S. 152, 158.

В конце марта 1938 г. в Париже, по пути в Испанию, объявился Н. П. Богданов, представитель Коминтерна. Он вступил в контакт с Кусовацем и Маричем, а Вальтера полностью игнорировал. Последнего это чрезвычайно обеспокоило, ведь казалось, что симпатии Москвы склоняются на сторону «параллельного центра», который уже начал формировать «новый кабинет» и больше не слушал указаний ЦК. Понимая, что только на родине он сможет упрочить свое положение, Броз решился на дерзкий и опасный шаг. Не спросив разрешения у Коминтерна, он расформировал руководство партии в Париже и вернулся в Югославию. Это был совершенно необычный поступок, не характерный для практики зависимых от Москвы коммунистических партий, и Марич расценил его как свою победу, полагая, что «Вальтер сбежал». На самом деле Броз впервые доказал свои способности как лидера. Он принял решение на основании собственной оценки ситуации и тем самым продемонстрировал, что не намерен оставаться просто марионеткой Москвы. Об этом свидетельствовала и одна из последних акций парижского ЦК – декларация по поводу присоединения Австрии к Третьему рейху, опубликованная по инициативе Броза 12 марта 1938 г. В ней более четко, чем прежде, подчеркивалось, что необходимо бороться против фашистской опасности и сотрудничать со сторонниками коалиционных партий, находящихся у власти, чтобы достичь успеха в этой борьбе. Впервые он высказал свою убежденность в том, что Югославия является общей родиной сербов, хорватов и словенцев, которые нужны друг другу: «Народы Югославии! Все, кому дорога свобода и демократия, все, кто любит свою Родину и свой народ, все патриоты, не желающие прислуживать фашистским захватчикам, объединяйтесь!» [208] Broz Tito J. Zbrana dela. 1-24. Vol. 4. S. 31. Исходя из этого, Броз утверждал, что следует «окончательно» избавиться от сектантов, которые до тех пор парализовали партию, и развил бурную деятельность, чтобы привлечь на свою сторону все «здоровые» элементы. Отчасти ему удалось это сделать – в апреле социальные демократы и представители профсоюзов на съезде в Загребе приняли решение о сотрудничестве с коммунистами против фашизма в рамках Народного фронта и отказались от проведения антисоветской пропаганды. Результат был многообещающим, представители партии заняли прочные позиции в руководстве мощнейших югославских профсоюзов. Крупный союз загребских металлистов уже был у них в руках, а в 1937 г. они получили приоритет и в рабочих союзах строительной, текстильной и деревообрабатывающей отраслей. При этом они не предоставили социалистам никаких важных концессий [209] Ridley J. Tito. A Biography. Р. 136; Swain G. R. Tito: the Formation. P. 257; Idem. Tito and the Twilight. P. 211; AS. Dedijer. T. e. 111. Magnetofonska snimka. S. 67; T. e. 242. Kopja iz memoarov druga M. Dilasa. S. 36. .

В то время Вальтер регулярно встречался с бывшими заключенными, возвращавшимися из Сремска-Митровицы, чтобы проверить, можно ли привлечь их к партийной работе, даже если они прежде были сторонниками Петко Милетича [210] Zagreb in Hrvatska. S. 50. . Он использовал возможность окончательно укрепить временное руководство партии на родине и избрать новый ЦК, состоящий из девяти членов, который начал работу, несмотря на то что Коминтерн его еще не признал. В его состав Броз ввел товарищей из своего окружения, сформировавшегося еще в прошлом году: прежде всего Джиласа, Ранковича и Карделя. За исключением последнего, уже побывавшего в Москве, там никого лично не знали, так что Броз стал единственным посредником между верхами КПЮ и Коминтерном [211] Dilas M. Tito. S. 80, 81; Idem. Memoir of a Revolutionary. P 279, 280; Klinger IE , KuljišD. Tito. Neispričane priče. S. 174, 175. . Он отменил управление партией из-за границы, заявив, что «парижане» не имеют права вмешиваться в ее внутренние дела, и способствовал укреплению связей между руководителями партии и ее членами, что дало новый импульс ее развитию. Три региональных центра – Белград, Загреб и Любляна, которые прежде нерегулярно посылали сообщения о своей работе, теперь стали согласовывать действия. Военный комитет, созданный новым руководством, приложил все силы к тому, чтобы сформировать костяк ударной группы, умеющей пользоваться оружием. С этой целью организовывались специальные курсы для студентов, сначала в Белграде, затем и в Словении. Кроме того, партия вела огромную полулегальную издательскую деятельность: она издавала газеты, журналы, книги, брошюры, пользовавшиеся хорошим спросом и приносившие крупный доход [212] Deakin F. T. Yugoslavia. The Military Organisation of the Yugoslav Communist Party (1918–1940). P. 6, 7; AS. Dedijer. T. e. 188. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. S. 48; Adamič L. Orel in korenine. S. 477, 478. . Броз также потребовал, чтобы партия перешла на самофинансирование, что имело большое значение, ведь отныне коммунистов уже нельзя было упрекнуть в том, что они «оплачиваются большевиками». Конечно, это произошло под давлением обстоятельств, так как Москва всё еще отказывалась от предоставления КПЮ финансовой поддержки, как будто уже сбросила ее со счетов. В письме к Димитрову от 1 марта 1938 г., в котором Вальтер сообщал о своей деятельности, он посетовал: «Трудно работать в это бурное время без какой-либо моральной, политической и материальной помощи с твоей стороны». Однако с оптимизмом добавил: «Я понимаю общую ситуацию и до последней минуты буду стараться сделать всё возможное, чтобы спасти фирму и выполнить стоящие сейчас перед нами задачи» [213] РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 411. .