Густав Майринк - Вальпургиева ночь_Ангел западного окна

Асия Хотокалюнгина, по-видимому, почувствовала, что слишком разоткровенничалась. Нахмурившись, она молча заперла витрину и скучным, будничным тоном предложила закончить осмотр и покинуть галерею. И кажется, не пожелала услышать, во всяком случае не обернулась, полушутливую болтовню Липотина, когда тот вдруг всполошился:

— Но что же наш уважаемый друг подумает обо мне? Дорогая княжна, помните? Однажды я намекнул, что среди моих знакомых, как я установил, есть полноправный наследник всего имущества достославного рода Ди, основателем которого был Хьюэлл Дат. У нашего друга может сложиться впечатление, будто бы я задумал вытянуть у него вещь, которая, по моим предположениям, является реликвией этого почтенного рода и ныне вернулась к законному владельцу, словно сказочный неразменный пятак! Мой дорогой меценат, поверьте, я ни в чем не виноват перед вами, хотя князь еще лет сорок тому назад возложил на меня эту почетную обязанность — рыскать по всем обитаемым землям в поисках раритета, некогда пропавшего из коллекции, любой ценой найти его и водворить на место. Я уж не говорю о том, что еще во времена Ивана Грозного мои предки занимались этими поисками, будучи верными слугами предков нашей любезной княжны. Но к моему высочайшему пиетету перед вами, глубокочтимый меценат и благодетель, это не имеет ни малейшего отношения. Однако хватит болтовни, наша дорогая хозяйка, я вижу, несколько утомилась, показывая нам коллекцию. Княжна, позвольте лишь два слова! Нюх не обманывает старого антиквара, инстинкт охотника меня не подводил еще никогда. Сегодня я снова спустя несколько лет увидел пустой футляр, в котором когда-то лежал клинок, и знаете, смотрел я на него и вдруг почувствовал: в самом скором времени мы нападем на след! Я был настолько поражен, что чуть было не позволил себе прервать ваш рассказ. — Липотин повернулся ко мне. — Видите ли, уважаемый, я человек чудаковатый, не чуждый предрассудков, что связано с моей профессией, кое-какие способности у меня в крови, передались, так сказать, по наследству, по необозримой цепи поколений, ведь все мои предки, кого ни возьми, охотились за редкостными вещицами, старинными диковинами, в незапамятные времена получившими благословение либо проклятыми. Так вот, благодаря этой врожденной склонности я, точно свинья, натасканная искать в земле трюфели, мгновенно чую, если где-то неподалеку находится вещь, которую я разыскиваю, и вот-вот выйду на ее след. Сам не пойму, то ли меня тянет к старине, то ли древние раритеты, уступая моим желаниям, или как уж там это назвать, идут ко мне в руки. Да не все ли равно, главное, я чую, буквально носом чую приближение встречи с какой-то вещью. А сейчас, дражайшая княжна, — накажи меня еще в земной жизни Маски, магистр царский, если вру! — сейчас я чую кинжал, то бишь острие копья ваших праотцев… ваших, господа, общих предков мужеского пола, если позволительно так выразиться, ибо и вы, сударь, и вы, княжна, вправе притязать на обладание… Да, меня не проведешь, чую, он где-то близко.

Под аккомпанемент этой пустой болтовни, в которой, однако, была крайне неприятная, ироническая и, как мне показалось, не слишком тонкая двусмысленность, заставившая меня смутиться, мы покинули галерею и, пройдя несколько комнат, снова оказались в холле, тут стало ясно, что княжна не прочь с нами попрощаться.

Мне и самому хотелось покинуть этот дом — я собрался поблагодарить хозяйку и откланяться, но княжна принялась просить извинения за свои сегодняшние капризы с горячностью, прямо скажем, неожиданной после того, как она буквально выпроводила нас из галереи. Оказывается, на нее тоже напала вдруг совершенно необъяснимая усталость и, как бы в наказание за недавние насмешки надо мной, ее очень некстати стала одолевать сонливость. Княжна в оправдание себе сослалась на запах камфары и духоту — неизбежное зло в редко проветриваемых музейных залах. Однако наш вполне уместный совет отдохнуть в одиночестве она отвергла чуть ли не с негодованием.

— Свежий воздух — вот что мне нужно! — воскликнула она. — Вы тоже чувствуете себя не лучшим образом, я уверена. А что ваша головная боль, дорогой друг? Вот только знать бы, куда мы с вами могли бы прокатиться… Мой автомобиль ждет, он всегда в полной готовности.

Липотин, не дожидаясь дальнейших приглашений, захлопал в ладоши и радостно закричал:

— Господа, почему бы не поехать посмотреть гейзеры, раз в вашем распоряжении линкольн?

— Гейзеры? То есть как? У нас? Мы же не в Исландии? — Я ничего не понимал.

Липотин засмеялся:

— Вы еще не слышали? Несколько дней назад в горах забили горячие ключи. Можно сказать, на развалинах Эльсбетштайна. Тамошние жители крестятся, оказавшись рядом, потому что ходит об этих источниках молва, дескать, было что-то предсказано и вот древнее пророчество исполнилось. В чем его суть — не знаю. Любопытно, что забили эти горячие ключи точнехонько посреди двора крепости, то есть там, где когда-то якобы испила живой водицы хозяйка замка Елизавета, прозванная Англичанкой. Кстати, легенда будет привлекать клиентов, когда в крепости устроят водолечебницу, а этого, конечно, не долго ждать.

Липотин шутил, балагурил, но во мне его рассказ вызвал смятение, неясно отозвались полузабытые мысли, я хотел спросить, что же он знает об этой Елизавете, «англичанке», странно все же — я здесь родился и вырос, но никогда не слышал ни этой легенды, ни какой-то другой, связанной с хозяйкой замка Эльсбетштайн. Однако события разворачивались слишком стремительно, а я все еще чувствовал сильную усталость, мысли ворочались с трудом, вяло, как бывает после глубокого обморока или — вот, чуть не написал: после отравления. Быстрые реплики княжны, Липотина пролетали мимо моего сознания, я снова стал сносным собеседником, только когда княжна обратилась ко мне с приглашением сегодня же прокатиться в ее автомобиле к развалинам Эльсбетштайна, немножко проветрить усталые от духоты мозги.

Я заколебался, но только из-за мысли о Джейн, потому что я обещал ей вернуться как раз к тому часу, на который назначили прогулку. И эта мысль явилась с необычайной силой, я разом решил, что настал момент наконец открыто высказать все, в чем я убедился и что понял, подытожив пережитое сегодня. И уже без колебаний я объявил:

— Ваше приглашение, сударыня, принять участие в автомобильной прогулке я считаю прямо-таки подарком судьбы, ведь, к моему стыду, нервы у меня вышли из-под контроля, и прогулка, несомненно, пошла бы им на пользу. Однако я просил бы либо извинить меня за отказ, либо отнестись снисходительно к моей нескромности и позволить мне пригласить на прогулку мою… невесту, которая ожидает моего возвращения домой. — Не дав ей выказать свое изумление, я быстро продолжал: — Впрочем, вы с нею знакомы, моя невеста — фрау Фромм, в моем доме она…