Борис Надежин - Архитектура мостов

Архитектуру крупных сооружений нельзя типизировать. Она должна быть глубоко индивидуальна, учитывать многие условия. Пример Большого Краснохолмского моста это подтверждает.

Связь мостов с архитектурой города бывает ограничена внешними фасадными признаками, материалом, деталями или архитектурным стилем. Органическая композиционная связь с городской застройкой, даже пространственная и планировочная с предмостными площадями, нередко отсутствует. Общие для московских мостов протяженные пандусы подходов на глухих вертикальных стенках загромождают пространство площади, практически ликвидируют ее, деля на две бесполезные полосы (так называемый "вытянутый клеверный лист"), и мешают удобной развязке движения, не говоря уже об архитектурно-ансамблевой композиции. Это результат раздельного проектирования гражданских и транспортных сооружений и отчасти узкой специализации архитекторов. Застройка города, площадей и набережных проектируется без ясного представления о, дорогах и транспортных зданиях, а их ставят позже, когда уже невозможно изменить застройку.

В конструкции больших московских мостов первой очереди с "ездой поверху" арки очень пологие. Их мощному распору могли противостоять только весьма значительные фундаменты, развитые в продольном направлении и основывавшиеся на кессонах, сооружение которых было связано с так называемыми кессонными работами (под давлением искусственно сжатого воздуха в рабочей камере) и опасностью кесонной болезни. В практике современного строительства применяют сваи и сборные железобетонные оболочки, погружаемые с поверхности. Строительство мостов — трудный процесс, так как он связан с работами на воде, плавучими средствами, береговыми причалами, подводными работами.

Эти несколько страниц расскажут о характере работы мостостроителей во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., о незабываемом возведении моста на морском проливе. Не столько о технической стороне работы, сколько об общей обстановке и необычности условий.

Уже с конца 1941 г. для передвижения войск и военной техники при наступлении Советской армии стали необходимы хорошие дороги. В их восстановлении наиболее трудоемким было строительство мостов.

Специальность привела меня в число военных железнодорожников, и с октября 1941 по май 1945 г. я работал на восстановлении больших мостов в проектных группах на Юго-Западном фронте, 3-м Украинском, Южном. В начале 1942 г. мосты на Оке у городов Алексина и Белева возобновляли так: упавшие одним концом пролетные строения поднимали гидравлическими домкратами на шпальных клетках, которые постепенно наращивали. Для опор на льду Оки срубили бревенчатые ряжи, чуть выше возможного уровня весеннего паводка. Установив на место, загрузили их камнем и сверху возвели рамные конструкции из брусьев. Длительная сложная работа, которую на Белевском мосту дополнительно затрудняла близость фронта: немецкая батарея пользуясь хорошей освещенностью, почти ежедневно производила прямой обстрел моста и поселка на высокое берегу, где мы жили и работали. Позже строили мосты в низком уровне, которые служили лишь до первого па-водка. Сооружались они быстро: сквозь лед в дно реки забивали сваи, поверх них прикрепляли поперечные балки и ставили "пакеты" — короткие балочные металлические пролетные строения.

Работа на восстановлении мостов была связана с многочисленными передвижениями на дрезинах, паровозах и платформах, открытых площадках вагонов грузовых поездов с боеприпасами, иногда пешком. Взрывы и ураган пламени подожженного гитлеровцами города в ночь их отступления 25 октября 1943 г. я видел с левого берега Днепра из Игрени, куда мы приехали накануне для восстановления Днепропетровского моста. Мост был разрушен настолько, что возобновлять прежние конструкции не имело смысла. Поэтому рядом строили новый временный мост на свайных опорах с деревянными рамными надстройками и металлическими пакетами про летных строений.

Для перехода с одного берега на другой в хаосе конструкций разрушенного моста плотники соорудили примитивный деревянный тротуар по упавшим фермам Иногда он проходил между ними, иногда вместе с удержавшимся концом пролетного строения поднимался на верх уцелевшей опоры, местами почти лежал на воде. По тротуару шли все: и мостостроители, сооружающие временный мост, и военные, и возвращающиеся из эвакуациии жители. Мне часто приходилось ходить через мост. Я знал, где провалилась доска, где торчит конец винтообразно искореженного рельса, где надо перелезать через поперечные элементы ферм или проползти по. ними в зависимости от того, на какой они высоте, но в первый раз шел ночью.

Внизу сквозь завал мостового металла пробивалась днепровская вода. Луна и отблески ее колеблющегося отражения в водяных струях слабо освещали чудовищные нагромождения. Силуэты сложных переплетений огромных ферм в невообразимо противоестественных ракурсах, глубокие черные провалы неосвещенных мест Ни с чем не сравнимое грандиозное и мрачное зрелище

Путь через Днепр — более километра: спуски и подъемы по трапам с поперечными планками, которыми то и дело сменялись тротуары, участок внутри поваленной на сторону фермы, куда совсем не попадает свет и приходится держать впереди вытянутую руку, чтобы не наткнуться на свисающий или выдвинувшийся сбоку отрезок железных стойки, раскоса из тавра, швеллера или уголка. Луна скрылась, стал моросить дождь, изменившееся. освещение еще усилило фантастичность уходящих в темноту гигантских очертаний.

Когда мы заканчивали проекты опор, начальник Управления военно-восстановительных работ № 8 и строительства моста генерал И. С. Картенёв предложил мне оторваться от конструирования и изобразить общий вид восстановления с деревянными опорами нового моста и разрушенным старым. После нескольких натурных рисунков карандашом и акварелью я стал искать необычный ракурс. На правом берегу сохранился пятиэтажный дом. Потолки были высокие, и дом на крутом берегу напоминал башню. Поднимаюсь по лестнице выше и выше мимо запертых дверей. На самом верху, в уровне чердака маленькая дверь. Открываю — в комнате несколько солдат, орудийный расчет. Мне подставили табуретку у окна. Мост был виден хорошо, так, как мне хотелось. Пока я работал, солдаты три раза выбегали на крышу, а над головой громыхала зенитная пушка, отбивая налеты вражеской авиации.

Побывав в конторе строителей левого берега, я возвратился к Днепру, чтобы перейти мост в обратном направлении. В ярком солнечном небе возникли несколько немецких бомбардировщиков. Полетели вниз бомбы. Но ни в новый мост, ни в хаос старого бомбы не попали: с высоты трудно попасть в узкие полоски мостов, ветер, крен самолета, зенитный огонь с земли мешают прицельному бомбометанию. Но за минуту тогда погибли 80 человек, работавших на проезде строящегося моста. Взрывная волна срывала их с рельсового полотна и бросала на исковерканный металл старого моста.