Ольга Скороходова - Эпоха великих потрясений. Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны

Посол Дж. Экинс, один из самых видных проарабских политических и общественных деятелей США, высказался по этой проблеме следующим образом: «Предложения сломать хребет ОПЕК привлекательны только одним: они взывают к нашему чувству “мачо”. Проблема останется не решенной до тех пор, пока мы будем полагаться на “магическое решение” – сломать ОПЕК или нефтяные компании» [241]. Энергетические программы развитых стран были направлены на ослабление экспортеров, так как наращивание добычи углеводородов за пределами картеля вкупе с общим снижением энергопотребления призваны были сократить долю ОПЕК на мировом рынке «черного золота». Устранение абсолютного контроля ОПЕК над рынком (а в отдельные годы ей принадлежало 90 % всей мировой нефтяной торговли), общее повышение предложения обернулось бы превращением нефти в обычный товар, цена которого определяется не колебаниями политических температур, а действием базового принципа спроса и предложения.

Уход от акцента на конфронтацию в сторону сотрудничества с ОПЕК произошел тогда, когда был устранен дамоклов меч арабского эмбарго и преодолены принципиальные разногласия по нефтяной проблеме в стане западных союзников. Дополнительным стимулом выстраивания конструктивных отношений для США стало опасение эрозии собственного влияния в арабском мире, представители которого составляли костяк ОПЕК. Наконец, произошло постепенное принятие факта окончания эпохи дешевой нефти.

Призыв взять курс на создание особых отношений со странами-производителями содержался в одном из первых исследований МЭА, представленном 17 февраля 1975 года [242]. Интегрирование ОПЕК в западную систему деловых связей было предложено производить за счет налаживания активного и конструктивного сотрудничества с ее членами как на двустороннем, так и на многостороннем уровне. С финансовой точки зрения речь шла о так называемом «рециклировании нефтедолларов». Этот термин широко использовался в 70–80-х годах для обозначения процесса возвращения средств, затраченных развитыми странами на покупку подорожавшей нефти, в экономики «свободного мира» за счет активизации торговли со странами ОПЕК и в виде инвестиций преимущественно арабских стран в активы на Западе.

Рост доходов стран ОПЕК обернулся потребительским бумом, а на правительственном уровне – реализацией масштабных модернизационных проектов, призванных трансформировать довольно архаичный экономический и общественный уклад этих государств, лишь недавно получивших политическую независимость. За 1973–1977 годы объем импорта товаров и услуг в страны Персидского залива вырос в 7 раз [243]. Всего же с 1973 по 1978 год доля ОПЕК в мировых импортных операциях возросла с 3,9 % до 7,7 %. Удовлетворить такую жажду товаров и услуг было под силу только развитым странам: импортная волна на 80–82 % питалась источниками из США, ФРГ, Японии, Франции и Англии. Вклад социалистического лагеря был более чем скромен и составлял лишь 5 % [244]. В условиях нестабильности экономической системы, при наличии острых проблем с платежными балансами в развитом мире бум в странах ОПЕК пришелся как нельзя более кстати.

Даже при столь впечатляющих масштабах потребления в 1974 году внутренний рынок ОПЕК смог поглотить только 45 % прибылей картеля (к 1977 году эта цифра достигла 70 %), а значит, основная часть доходов должна была реализовываться за рубежом. В течение 1974 года внутри западного сообщества состоялся ряд обсуждений механизма рециклирования нефтедолларов. Франция настаивала, что оно должно производиться институционализированно – через МВФ или другие международные организации, в то время как США и Великобритания, обладавшие более внушительными частными финансовыми и банковскими институциями, выступали за laisser-faire подход на основе свободного рынка и с привлечением частного бизнеса. ФРГ заняла промежуточную позицию, указывая на необходимость расширения участия арабского капитала в предоставлении помощи менее развитым странам, в том числе через международные организации, при всемерном поощрении участия частного капитала в рециклировании [245]. В итоге победу одержала смесь западногерманского и англо-саксонского подхода, поскольку бизнес устремился на Восток еще до того, как этот вопрос стал обсуждаться политиками.

Потребность в создании благоприятного климата для привлечения инвестиций ОПЕК в американскую экономику была осознана и озвучена американской политической и интеллектуальной элитой еще в период действия эмбарго. В докладе Специального комитета Палаты представителей подчеркивалось, что нагрузка на платежный баланс в связи с повышением цен на нефть может быть минимизирована за счет того, что США, вероятно, превратятся в реципиента рециклированных нефтедолларов, а значит, «главная политическая задача состоит в том, чтобы обеспечить широкие инвестиционные возможности для стран – экспортеров нефти» [246].

Первоначально среди инвестиций ОПЕК преобладали краткосрочные, сроком не более чем на один год, вклады в государственные ценные бумаги развитых стран, а прямые инвестиции и портфельные вложения в акции компаний составляли лишь 24 % [247]. Главными реципиентами нефтедолларовых потоков стали нью-йоркский и лондонский финансовые рынки. К 1976 году зарубежные инвестиции ОПЕК составили внушительную сумму в 146 млрд долларов, львиная доля которой принадлежала арабскому крылу организации (100 млрд долларов). В свою очередь, 50 % всех иностранных инвестиций ОАПЕК совершались Саудовской Аравией, причем 70 % авуаров королевства располагались именно на фондовом рынке США [248].

Такой масштабный рост арабских инвестиций на фоне недавнего эмбарго, застрельщиками которого, в восприятии простых американцев, выступили именно арабские страны, не мог не вызвать общественного беспокойства. Например, У. Мондейл, влиятельный сенатор-демократ (1964–1976), а позднее – вице-президент США (1977–1981), размышлял, не смогут ли арабские инвесторы, завладев акциями ведущих компаний, манипулировать рынком ценных бумаг и экономикой США в целом? [249]На деле подобного рода опасения были явно избыточными: невысокий процент прямых инвестиций вкупе с наличием определенных законодательных препятствий, причем не только в США, но и в странах ЕЭС, делали маловероятным развитие событий по худшему сценарию. Так, в ФРГ в 1974 году потолок владения акциями для иностранцев ограничивался 5–10 %, причем эти меры были введены для предотвращения сделки гордости немецкого автопрома – фирмы Daimler-Benz AG (в настоящее время – Daimler AG) с кувейтскими инвесторами [250]. В свою очередь, помощник министра финансов США Дж. Парски подчеркивал в одной из своих пресс-конференций, что страны ОПЕК «давно присутствуют на нашем рынке, они являются ответственными инвесторами и стремятся соблюдать наши законы» [251].