Мария Бобылёва - Мы так говорим. Обидные слова и как их избежать [litres]

Язык отражает общественные настроения и очень быстро реагирует на изменения. Политкорректный язык – яркое и наглядное тому подтверждение. Можно радоваться, что «одиозные выражения» и «насилие над языком» еще не постигло нас в той мере, в какой это происходит в США, а можно, напротив, печалиться, что мы снова отстаем. Это как посмотреть. У них Харви Вайнштейн, приговоренный к 23 годам тюрьмы за разные случаи сексуального насилия, и Кевин Спейси, только обвиненный в харассменте, но уже исключенный из киноиндустрии и полностью стертый отовсюду даже в буквальном смысле слова. А у нас депутат Слуцкий, с которым, несмотря на многочисленные обвинения в сексуальных домогательствах, не случилось ровным счетом ничего. У нас медийные персоны мужского пола, сексуальные скандалы вокруг которых не вызывают ничего, кроме двухдневной бури в соцсетях. У нас, в конце концов, так до сих пор и не принятый закон о домашнем насилии – отсюда сестры Хачатурян, которых судят за убийство отца-насильника, отсюда Маргарита Грачева, которой бывший муж отрубил кисти рук, отсюда тысячи подобных трагедий по всей стране. Многие скажут (и говорят): где здесь связь? Причем тут корректный язык и реальные преступления? Связь здесь прямая, и имя ей – насилие. В английском языке есть понятие zero tolerance – дословно «нулевая степень терпения». В обществе, где есть zero tolerance к насилию, оно не допускается и в языке. А в обществе, где сказать «бомж» или «наркоман» – это «а что такого?», позволено и все остальное: дискриминация, домогательства, изнасилования и прочее.

Перейдем непосредственно к словарной части книги. Она состоит из пяти тематических разделов: заболевания и ограничения, психические расстройства, социально уязвимые группы, ЛГБТ+и секс. Перед каждым разделом есть небольшая вводная часть, а сами слова сгруппированы по принципу «не стоит», «лучше использовать» и комментарий, почему. При этом в графе «не стоит» указаны три степени «неправильности» слова или выражения: неверно(самая крайняя степень – то есть слово ошибочно или противоречит действительности), некорректно(обидное, неуважительное, устаревшее или патологизирующее слово) и можно по-другому(в целом, слово или выражение терпимо, но существует еще более вежливый и корректный вариант). Эти степени указаны в скобках под словом. В рамках каждого раздела все слова организованы в алфавитном порядке по «неправильным» словам (то есть по графе «не стоит»).

Этот список заболеваний и особенностей может быть неполным, и если какие-то слова в него не вошли и возникает вопрос, как корректно назвать человека с определенной особенностью, основное правило такое: нужно избегать патологизации, то есть не объединять человека и его особенность, заболевание. Например, «шизофреник» – это патологизация, а «человек с шизофренией» или «человек с диагнозом шизофрения» – корректно, потому что психиатрический диагноз – не единственная характеристика человека, а всего лишь один из аспектов его жизни. Слово «шизофреник» ставит клеймо, как будто говорит, что это единственное, что нужно знать о человеке. По этой же причине некорректно говорить «инвалид», «невротик», «колясочник» и так далее. Это же правило распространяется на словосочетания, где есть прилагательное и существительное: «трудный подросток» или «депрессивный человек». «Трудный» и «депрессивный» – не единственные качества людей, не говоря уже о том, что сами по себе эти определения расплывчаты и субъективны.

КОММЕНТАРИЙ

«Слово “больной” ставит клеймо и даже может быть использовано как ругательство: “Ты что, совсем больной, что ли?” Поэтому лучше говорить “пациент”, если это уместно, или уточнять диагноз, если нужно»,

КОММЕНТАРИЙ

«Слово “венерические”, во-первых, устарело, во-вторых, давно несет в себе неприятную окраску. ИППП – корректное и нейтральное выражение. Иногда вместо “инфекции” говорят “заболевания”, но это не очень точно: человек может получить инфекцию, но она не перерастет в заболевание»,

КОММЕНТАРИЙ

«Слово “диссидент” имеет положительный, политический и романтический оттенок. Диссиденты – это сильные люди, идущие против течения, герои. В ВИЧ-отрицателях нет ничего героического и хорошего»,

КОММЕНТАРИЙ

«Слово “вичовый” можно даже не обсуждать – это ругательство. “ВИЧ-инфицированный” звучит некорректно, потому что этот пассивный залог предполагает, что человека кто-то против его воли инфицировал вирусом. Он сразу становится жертвой и объектом. Что касается часто употребляемых “ВИЧ-положительный”, “ВИЧ+” и “ВИЧ-позитивный”, то многим они не нравятся, так как носят одобрительный, позитивный характер, что для описания этого диагноза все-таки странно. Несмотря на борьбу со стигмой, это уже перекос в другую крайность, в сторону положительной дискриминации. ВИЧ – это серьезное заболевание, ничего положительного в нем нет»,

КОММЕНТАРИЙ

«Обязательно добавлять слово “человек”, чтобы прилагательное оставалось прилагательным, а не заменяло существительное»,

КОММЕНТАРИЙ

«Слово “даун” давно стало ругательством, перестав быть только диагнозом, и приобрело негативную окраску»,

КОММЕНТАРИЙ