Джарон Ланир - Кому принадлежит будущее? Мир, где за информацию платить будут вам

Г. Дж. Уэллс: человеческая жизнь будет значимой, поскольку извечные проблемы межплеменных отношений дотехнологических времен никуда не денутся, пока перед нами не встанет другая проблема – противостояние собственным машинам или пришельцам. таким образом, технологии понимают смысл человеческого существования как вызов, а не как обеспечение изобилия

Жанр научной фантастики возник, чтобы выразить конкретное настроение, допускающее, что в будущем люди не обязательно будут играть главную роль. Наоборот, мы можем оказаться лишними в мире, где правят либо нами же созданные машины, либо более развитые пришельцы. В большинстве произведений, написанных в этом жанре, повествование строится на том, что человеческая значимость торжествует вопреки всему.

Однако многие подобные произведения заканчиваются печально и, таким образом, служат либо предостережением, либо примером нигилизма. В любом случае предвосхищение борьбы за значимость предполагает новый смысл жизни или естественной миссии для человечества, когда созданные им технологии достигают определенного уровня. Это настроение называется «уэллсовским» в честь его романа «Машина времени».

Эти семь настроений отражали суть рассуждений о будущем человечества до конца Второй мировой войны. Двадцатый век породил еще два настроения, а третье даже воплотил в жизнь, причем оно незаслуженно обделено вниманием.

Доктор Стрейнджлав [59] «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» – фильм 1964 года режиссера Стэнли Кубрика, вышедший в разгар холодной войны как антимилитаристская сатира на военные программы правительства США того времени и гонку вооружений в целом. – Прим. ред. : некий человек уничтожит всех нас, когда технологии станут достаточно продвинутыми. человеческая природа в сочетании с высокими технологиями автоматически приведут к вымиранию

С появлением атомной бомбы появилась возможность самоубийства всего вида. Эта перспектива была мрачнее, чем предсказанная Мальтусом, поскольку она подразумевала уже не случайное постепенное самоуничтожение, а целенаправленное истребление нажатием одной кнопки.

Тьюринг [60] Алан Мэтисон Тьюринг (1912–1954) – английский математик, логик и криптограф, оказавший существенное влияние на развитие информатики. – Прим. ред. : ни политики, ни людей вообще не будет. существовать будут только высокие технологии, а это значит, что они достигнут сверхъестественного уровня

Вскоре после взрыва атомной бомбы в Хиросиме Алан Тьюринг высказал идею о том, что люди создают новую информационную реальность, которая придет на смену существующей.

Очевидно, что порожденное Тьюрингом настроение послужило источником вдохновения для множества фантастов, но от себя скажу, что оно вполне реально, потому что предполагает возможность появления новой метафизики. Людей можно не заменять информацией, а превращать в нее.

Вот почему Рэй Курцвейл [61] Рэймонд Курцвейл (род. в 1948) – известный американский изобретатель и футуролог. Как футуролог известен научными технологическими прогнозами, учитывающими появление искусственного интеллекта и средств радикального продления жизни людей. Согласно Курцвейлу, в будущем человечество достигнет почти неограниченного материального изобилия, а люди могут стать бессмертными. – Прим. ред. может дождаться, когда егоо сознание загрузят в виртуальный рай. Тьюринг привнес метафизику в современное обсуждение будущего нашего мира.

В настроении, созданном Тьюрингом, есть направление, или эсхатология, которой не хватает настроению Невидимой руки. Алгоритмы Тьюринга могут унаследовать мир таким, каким не могла Невидимая рука.

Дело в том, что мы можем представить себе (пусть и необоснованно) и программное обеспечение, которое не будет нуждаться в нашем управлении, и даже изобилие в отсутствие людей. Изобилие может уничтожить Руку, но не призраков Тьюринга.

Нельсон [62] Теодор Холм Нельсон (род. в 1937) – американский социолог, философ и первооткрыватель в области информационных технологий, автор понятия «гипертекст» и ряда других терминов, создатель гипертекстовой системы Xanadu. – Прим. ред. : информационные технологии, спроектированные определенным образом, могли бы помочь людям оставаться людьми без политического радикализма, присущего всем остальным эсхатологическим настроениям

В 1960-е годы Тед Нельсон создал совершенно новое настроение, все еще проходящее этап становления, которое предполагает, что информация может помочь нам избежать крайностей в политике. Это будет возможно даже тогда, когда мы достигнем изобилия, которое неизбежно будет неидеальным. Оно, по сути, предлагает отсутствие противоречий между Невидимой рукой и изобилием. Это настроение, которого я постараюсь придерживаться и в последующих главах этой книги. Каждое настроение заключает в себе четко сформулированную гипотезу о том, как соотносятся между собой технологии и политика в том виде, в каком ее понимают люди. Все они затрагивают роль политики и человеческой воли (или интенциональности) в высокотехнологичном будущем, которое рано или поздно наступит. Станет ли политика абсолютной или в ней вовсе отпадет нужда? Разделятся ли люди на касты или изменятся и перестанут напоминать нас нынешних?

Есть возможность, что настроения циклически повторяют друг друга. Кто-то может воспевать триумф технологии, превознося самых дерзких предпринимателей своего времени, но через какое-то время он же вообразит себе странную социалистическую утопию. Это одна из самых распространенных смен убеждений, которая никогда не перестанет меня удивлять. «Бесплатные устройства Google и бесплатный Twitter ведут к становлению мира, в котором бесплатно все, потому что люди всем делятся. Но разве не здорово, что мы можем грести миллиарды долларов, собирая данные, которых ни у кого больше нет?» Если все будет бесплатно, зачем же мы так стараемся что-либо заполучить? Неужели наше благосостояние лишь временно? Не рухнет ли оно, когда положение дел изменится?

Это не единственный подобный поворот. Даже если разыгрывать карту возвращения к природе, все закончится иллюзией погони за подлинностью без какого-либо плана или способа убедиться, что ты этой подлинности добился. «Эта музыкальная программа ориентирована на контакт с настоящими эмоциями и смыслом музыки. В данном случае это происходит за счет выравнивания высоты тона у людей, которые едва умеют петь, благодаря чему они могут петь в полной гармонии друг с другом. Гармоничное хоровое пение – самая замечательная музыкальная связь. Но стоп – может быть, неидеальное пение более естественно. А идеальное слишком уж напоминает роботов. Какой процент идеальности характеризует подлинность? Десять процентов? Пятнадцать?» Мы рикошетом попадаем либо в «Изобилие», либо в «Невидимую руку», либо в настроение Руссо.