Билл Франсуа - Красноречие сардинки [Невероятные истории подводного мира] [litres]

Когда я увидел ее в первый раз, я даже не подозревал, что эта вроде бы бессловесная ракушка положила начало легенде о золотом руне!

Согласно этой легенде, без которой немыслима греческая мифология, предводитель аргонавтов Ясон должен был добыть шкуру золотого барана, чтобы вернуть трон, отнятый у его отца. В путешествии его поджидало множество перипетий и подвигов. В легенде, как вообще в фольклоре той эпохи, нашлось место отцеубийствам, воинам, выросшим из зубов дракона, разрубленным на куски детям и прочим ужасам. Связь между греческим героем, охотящимся за золотой бараньей шкурой, и гигантской мидией из морских глубин отнюдь не бросается в глаза. Чтобы окончательно всех запутать, сообщим, что место, где ракушка породила легенду о золотом руне, – далекие отроги Гималаев.

Легенда появилась за пятьсот лет до нашей эры в том регионе Средней Азии, который назывался Бактрией и где сейчас находятся бывшие советские республики с названиями, заканчивающимися на “стан”. Знание названий их столиц позволяет блистать в игре в города.

Представим себе степь, холодный ветер, колючий из-за песка, который он несет, верблюдов, покрытых инеем и выдыхающих облачка пара, с корзинами, полными товаров. Вокруг каравана, не спуская с него глаз, рыщут волки и разбойники – угроза их нападения парит над караваном словно ястреб. Какое облегчение испытывали путники, завидев вдали укрепления караван-сарая!

После проведенных в пустыне недель они наконец-то находили там приют и свежий хлеб. Эти торговцы шли из Антиохии, греческого порта на Средиземном море, нагруженные тюками драгоценной золотой ткани. Если их путь и дальше будет протекать без помех, необыкновенная ткань через несколько месяцев прибудет в Сиань, город дальней империи Серес, которая тогда еще не называлась Китаем.

На каждой такой остановке наш караван встречался с другими, и торговля шла активно. Кто-то перевозил слоновую кость из Карфагена, кто-то янтарь из Балтики, специи. Купцы, пришедшие из империи Серес, двигались в обратном направлении. Они проявляли большой интерес к тканям греков из Антиохии. Их яки были нагружены шелком.

Под аркадами караван-сарая, в дыму благовоний, любопытствующие торговцы из Сереса предлагали грекам сравнить ткани. Они с гордостью объясняли, что шелк в их тюках происходит от больших ночных бабочек, чьи гусеницы плетут коконы из нитей, из которых потом ткут тонкую ткань. Это долгая работа, потому и цена соответствующая. Потом они настойчиво просили показать товар, который греки везли из Антиохии.

Тут кто-то из греков, придав лицу фальшиво равнодушное выражение, открывал один из тюков. И всякий раз за этим следовало долгое восторженное молчание.

Ткань, которая разматывалась перед потрясенными зрителями, блестела как золото, была мягкой как бархат и одновременно эластичной и прочной. В галерее начиналась суматоха: с разных сторон сбегались желающие пощупать эту ткань, увидеть ее сверкание и, главное, услышать ее историю. Бурно жестикулируя, купец начинал свой рассказ о золотой ткани, лишь изредка останавливаясь, чтобы толмачи перевели дух.

На обширных лугах в синей морской пучине живут огромные ракушки, надежно закрепившиеся на скалах. Они цепляются за камни посредством биссуса – тонких и невероятно прочных нитей, которые противостоят и штормам, и попыткам осьминогов оторвать их от скалы. Каждый год ныряльщики отправляются в глубины моря, чтобы срезать эти нити. Для получения нескольких пучков нужны сотни ракушек. Затем их обрабатывают секретным составом на основе коровьей мочи, придающим нитям золотую окраску, после чего долго прядут и ткут, превращая в драгоценные рулоны “морского шелка”.

Качество ткани потрясало выходцев из Сереса, но объяснение их не убеждало, они находили его слишком неправдоподобным. Невозможно было себе представить шелк из морской ракушки. Поэтому они выдвигали другие гипотезы. Возможно, этот шелк соткан из волос сирен, которые плачут жемчужинами, как гласят некоторые легенды, а может, из шерсти ластоногого барашка: он выходит из моря и трется о скалы, оставляя на них немного своего меха, скорее всего золотистого. В многочисленных путевых заметках, найденных в Китае, торговцы отмечают, что не верят в рассказы греков о происхождении “морского шелка”.

Так что грекам пришлось поменять свою историю, чтобы убедить сересских клиентов. Караван за караваном они постепенно отказывались от истории с моллюском, переключаясь на легенду о барашке, которая лучше продавала товар. Так биссус благородной пинны превратился в шерсть золотого морского барана. Вскоре ею торговали уже во всей Евразии, толком не зная, откуда она на самом деле берется. Так родилось золотое руно.

С тех пор морской шелк упоминался в Библии и на Розеттском камне, из него делали одеяния для пап и императоров, а легенда о золотом руне вдохновляла многие поколения людей искусства.

Когда я впервые увидел благородную пинну после знакомства с этой историей, мне показалось, что молчаливая раковина расплылась в ироничной усмешке. Простая мидия создала легенду, цепляясь за свой подводный камень. Существо, лишенное глаз и голоса, чья жизнь сводится к тому, чтобы пропускать через себя воду, фильтруя планктон, сотворило один из ключевых мифов, о котором говорили во всем мире, вплоть до Китая.

Давняя моя подружка-ракушка отлично маскировалась, вроде бы оставаясь неподвижной!

Но я тогда волновался и по более грустной причине. Быть может, ракушка приоткрылась, чтобы рассказать трагический финал своей истории. Но открылась она в последний раз, потому что закрыться уже не могла. Паразиты, бурно размножающиеся из-за растущей температуры воды, не давали ей захлопнуться, оставляя беззащитной перед атаками осьминогов, всегда готовых проникнуть внутрь перламутровой раковины, чтобы устроить пир из морепродуктов.

Я знал, что эта раковина долго не протянет, несмотря на усилия ее друга и симбионта крохотного краба-горошины, который, завидев осьминога, сразу щиплет жабры пинны, предупреждая, что пора сводить створки.

За один год с наших берегов исчезло более девяноста процентов пинн. Сегодня их главная надежда – спасение последних выживших в изолированных аквариумах на земле, где они будут защищены от паразитов.

Когда я смотрю у себя дома на раковину одной из последних в регионе благородных пинн, найденную пустой после катастрофы, я хочу верить, что этот моллюск, наделенный недюжинным воображением, счастливо возродится и продолжит писать свою историю.

Когда морские создания делятся своими рассказами, они иногда скрывают в них призыв о помощи. Мы просто обязаны расшифровать посылаемые сигналы бедствия.