Марвин Минский - Машина эмоций

Жан Пиаже: Если дети друг друга не понимают, это происходит потому, что они думают, что понимают друг друга… Объясняющий ребенок с самого начала думает, что слушатель сразу все схватывает, чуть ли не заранее знает все, что следует знать… Эти мыслительные привычки в первую очередь служат причиной примечательного отсутствия точности в детском стиле общения [Пиаже, 1924].

Как развивается человеческий мозг? Мы знаем, что наши младенцы уже снабжены при рождении способами реагировать на определенные звуки и запахи, на определенные сочетания света и тени, на разные тактильные и осязательные ощущения. Затем, в течение последующих месяцев и лет, ребенок проходит через множество стадий психического развития. В конце концов каждый нормальный ребенок обучается распознавать, репрезентировать и рефлексировать над некоторыми из собственных внутренних состояний, а также начинает уважать собственные намерения и чувства – и в конце концов учится идентифицировать их с аспектами поведения других людей.

Какого рода структуры мы можем использовать, чтобы стимулировать подобные занятия? В предыдущих главах мы показывали несколько вариантов, которыми может быть организован человеческий мозг. Мы начали с изображения разума (или мозга) как структуры, основанной на схеме, которая работает с разными ситуациями, активируя определенные наборы ресурсов, – и в итоге каждый подобный набор будет функционировать в качестве слегка отличного способа думать.

Чтобы определить, какой набор ресурсов выбрать, подобная система может начать с простых правил «если – действуй», а позже начать заменять их более универсальными схемами Критиков-Переключателей.

В пятой, шестой и седьмой главах было высказано предположение, что разум взрослого человека имеет множество уровней, каждый из которых содержит дополнительных Критиков, Переключателей и другие ресурсы. Мы также отметили, что эти представления, как нам кажется, согласуются с ранними взглядами Зигмунда Фрейда на разум как систему, призванную улаживать конфликты между инстинктивными и приобретенными идеями.

И, наконец, в главе восьмой высказывается предположение, что наши разные способы репрезентировать знания и умения также могут быть организованы по уровням, которые характеризуются увеличением символической выразительности.

Каждый из этих способов изобразить разум имеет свои достоинства и недостатки, так что, вместо того чтобы спрашивать, какая модель лучше, необходимо разработать Критиков, которые научатся выбирать, как и когда использовать каждую из них. Однако ни одна из обсуждаемых моделей не может в достаточной степени репрезентировать организацию всего человеческого разума: каждая из них всего лишь помогает нам думать о разных видах ментальных занятий.

В любом случае нам также понадобится модель с достаточным количеством места, чтобы разместить ответы на вопросы, которые мы пока еще даже не думаем задавать. Для этого я считаю целесообразным представлять разум как децентрализованное облако еще не вообразимых процессов, взаимодействующих пока что неопределенным образом. Например, можно представить что-то вроде облака ресурсов из главы первой, только заполненного системами высокого уровня, например:

Может быть заманчиво изобразить наши психические процессы организованными, как типичное человеческое сообщество – подобно деревне, или городу, или промышленной компании. В типичной корпорации человеческие ресурсы организованы в соответствии с определенным иерархическим планом.

Мы имеем обыкновение изобретать подобное «дерево управления» в случаях, когда количество работы превышает возможности одного человека; тогда задача делится на части и распределяется между подчиненными. В данной ситуации оно приглашает идентифицировать Самость человека с генеральным директором компании, который контролирует идущую вниз иерархическую цепочку.

Однако эта модель не подходит для человеческого мозга, потому что наемный работник в компании может научиться делать практически любое новое задание, в то время как большинство частей мозга слишком для этого специализированы. Также, когда компания становится достаточно богатой, она может расшириться и начать заниматься новыми делами, нанимая дополнительных сотрудников [153] Еще одно различие между сотрудниками-людьми и участками мозга заключается в том, что каждый член компании имеет собственные конфликты интересов. Например, каждый сотрудник нанят, чтобы увеличить прибыль компании, но это противоречит амбициям сотрудника получать больше денег, ведь каждый выплаченный ему оклад уменьшает общую сумму заработка компании. То же самое происходит, когда армия приказывает своим бойцам попытаться убить противников: каждый солдат все-таки желает остаться в живых. . В то же время люди (пока) не имеют практических способов расширить свой мозг. На самом деле, происходит почти обратное: каждый раз, когда вы пытаетесь делать сразу несколько дел, каждый из ваших подпроцессов с большой вероятностью будет сталкиваться с дополнительными помехами. Возможно, следует сформулировать это как основной принцип.

Парадокс параллельности: Если вы разделите большую задачу на несколько частей и попытаетесь работать над ними одновременно, каждый процесс может потерять в качестве за счет недостатка доступа к требующимся ему ресурсам.

Есть популярное мнение, что мощность и скорость мозга по большей части являются следствием умения выполнять параллельно много задач. Конечно, совершенно очевидно, что некоторые из наших сенсорных, моторных и других систем могут делать много вещей одновременно. Однако также кажется ясным, что, пытаясь взяться за большее количество сложных проблем, мы испытываем все увеличивающуюся потребность разделить эти проблемы на части и сосредоточиться на них по очереди. Это означает, что наши более высокие, рефлексивные уровни мышления имеют свойство оперировать скорее последовательно. Этим можно отчасти объяснить и ощущение, что наше сознание струится «потоком».