Абдурахман Авторханов - От Андропова к Горбачёву

Хорошо сказал Черчилль, что только та статистика надежна, которую сфальсифицировали вы сами.

Но как происходят обсуждение и голосование законов в Верховном Совете СССР? В «Конституции СССР» сказано: «статья 108. Высшим органом государственной власти в СССР является Верховный Совет СССР». Всякий знает, что эта статья — чистейшая фикция. Уже в той же конституции, в статье 6, предрешается ее фиктивность. Там сказано: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза».

Но и эта статья не раскрывает лица истинного «ядра» власти — механизм принятия ею решений и законов. Партия в 18 миллионов членов, которая не в состоянии диктовать законы собственному исполнительному органу, не может быть ведущей и направляющей силой всего государства. Этой силой как раз и являются органы, которые даже не фигурируют в советской конституции — Политбюро и Секретариат ЦК КПСС, в общей сложности, около тридцати человек. Если даже считать, что они выбраны в эти органы самой партией (на самом деле они сами себя назначают туда), то и формальноюридически они не являются избранниками народа, ибо народ их не выбирал ни в Политбюро, ни в Секретариат, их выбирали туда от имени партии члены ЦК, в свою очередь тоже назначенные туда самими Политбюро и Секретариатом. Вот эта узкая партолигархия вносит от имени тоже фиктивного правительства — Совета министров СССР — законы и указы на обсуждение и принятие сверхфиктивным советским парламентом — Верховным Советом СССР. Обсуждение сводится к тому, что назначенные Центральным Комитетом ораторы, два раза в год, поют гимн мудрости этого ЦК и его очередного генсека. Этот спектакль продолжается два или три дня. В последний день председательствующий ставит на голосование то, что олигархией давным-давно принято: «Кто за, прошу поднять руки!» — Поднимается, как по команде, лес рук. Но, странным образом, председательствующий продолжает спрашивать: «Кто против?» — Таких нет. «Кто воздержался?» — Таких тоже нет.

Я сказал «странным образом», потому что председательствующий, как и мы все, знает, что почти в пятидесятилетней истории нынешнего советского лже-парламента еще не было случая, чтобы хоть один депутат голосовал бы против или воздержался. Только вот следовало бы рекомендовать Верховному Совету СССР взять пример с ООН. Там во время Генеральной Ассамблеи за столом каждой делегации стоит механизм голосования с тремя электрическими кнопками: «за», «против», «воздержался». Нажал одну из кнопок на доске — за президиумом против названия страны загорается соответствующая лампочка. В какие-нибудь секунды известны результаты голосования. Так можно было бы сэкономить труд председательствующего, да еще две кнопки — «против» и «воздержался», зачем они нужны в государстве единогласных решений? Так обстоит дело и с внутрипартийной демократией — все конференции и съезды партии, все собрания и пленумы, от первичных организаций до самого ЦК КПСС, выражаясь языком партийного жаргона, — «заорганизованы». Ведь в полном согласии с доктриной Ленина о создании партии сверху вниз, не партия выбирает свой ЦК, а сам ЦК выбирает себе свою партию. ЦК — вершина партаппаратной иерархии. Он назначает секретарей Центральных Комитетов республик и обкомов РСФСР, а эти назначают секретарей горкомов и райкомов, они, в свою очередь, назначают секретарей первичных организаций. Поскольку большевики большие демократы, то эти назначения называются «рекомендациями». Потом эти рекомендации оформляются на партконференциях и съездах компартий республик, как «выборы партийных органов».

В первые годы после октябрьского переворота съезды партии были спонтанные, поэтому они, в основном, отражали не только волю партии, но и настроение в народе. Отсюда на съездах, которые тогда происходили ежегодно, бывали свободные дискуссии, обсуждения разных платформ разных групп и фракций. На этих съездах сам Ленин часто оказывался в меньшинстве, и формально подчинялся решениям большинства, правда, чтобы потом саботировать их выполнение. Вечный оппозиционер мнению других, Ленин не терпел оппозицию против самого себя, ибо думал, как выразилась Вера Засулич, что «партия — это он, Ленин». Маяковский выразил ту же истину в стихах — «Мы говорим партия, подразумеваем — Ленин. Мы говорим Ленин, подразумеваем — партия».

Другими словами, вождь партии — это диктатор в партии и государстве. Поэтому после горького дня себя опыта с разными оппозициями внутри партии, после захвата власти, — с «левыми коммунистами», «военной оппозицией», оппозицией «демократического централизма», «рабочей оппозицией» — Ленин пришел к выводу, что довольно играть в демократию и надо перестроить партию на новых началах, при которых не только оппозиция, но и проявление малейшего инакомыслия запрещалось бы под угрозой исключения из партии. Для этой цели Ленин предложил X съезду партии резолюцию «О единстве партии». Суть резолюции — только то мнение можно выразить в партии, которое не расходится с мнением ЦК, вернее, его исполнительных органов. Это, по Ленину, гарантирует «единство партии». Лидер «рабочей оппозиции» Шляпников, в прениях съезда по докладу Ленина, по поводу его резолюции заявил: «Владимир Ильич прочел лекцию, каким образом не может быть достигнуто единство. Ничего более демагогического и клеветнического, чем эта резолюция, я не видел и не слышал в своей жизни за двадцать лет пребывания в партии». Резолюция давала ЦК неограниченное право исключать из партии не только рядовых членов, но и членов ЦК, если они выражали иные взгляды, чем партолигархия. Для соблюдения в партии этого режима «осадного положения» Ленин через год назначил генсеком человека, о котором точно знал, что он способен на крайние меры, вплоть до злоупотребления властью, — Сталина.

Вот так, опираясь на эту ленинскую резолюцию «О единстве партии», Сталин физически уничтожил не только политические оппозиции, но и тех, кого считал потенциальными оппозиционерами. Так родилась единоличная тирания Сталина. Со времени Сталина партия стала фикцией, а партаппарат — ведущей и направляющей силой, стоящей и над партией, и над государством. После смерти Сталина в стране произошли некоторые изменения, террор уже не носит массового характера, но партаппарат не изменился ни на йоту. Он, как и при Сталине, не отчитывается перед партией, а партия отчитывается перед ним. Разница лишь в том, что генсек отныне не диктатор. Партаппаратную диктатуру осуществляет не одно лицо, а маленькая группа лиц — олигархия, которая на партийном жаргоне называется «коллективным руководством».