Ирвин Ялом - Групповая психотерапия: Теория и практика

Ниже даны некоторые иллюстративные примеры, проясняющие эти моменты.

На шестом групповом занятии пациентка рассказала фрагмент сна: «Мы (группа) находились в странной большой комнате. Мы хотели раздеться. Все, кроме меня, уже сняли одежду. Я испугалась и выбежала из комнаты».

Во время дискуссии пациентка, до этого почти всегда сохранявшая молчание, заговорила о своем сильном страхе перед самораскрытием, о том, что, начни она принимать участие в группе, ей пришлось бы испытать унижение, как если бы кто-то ее насильно раздевал. Поскольку группа подбадривала ее исследовать свои эмоции еще глубже, то выяснилась причина этих опасений. Оказалось, что больше всех пациентка боялась одного из ко-терапевтов и одного из участников, занимавшего доминирующее положение в группе; она особенно боялась услышать о неодобрении ее нынешних внебрачных сексуальных связей. Сон, таким образом, помог известить об этом участников, предупредить о ее повышенной чувствительности и ранимости к критике.

На двенадцатой встрече пациентка рассказала сон: «Я гуляла со своей младшей сестрой. По мере того как мы шли, она становилась все меньше и меньше ростом. В конце концов, мне пришлось ее нести. Когда мы пришли в группу, все сидели и пили чай. Мне надо было показать сестру группе. Однако к тому времени она была уже настолько мала, что умещалась в свертке. Я развернула сверток, но все, что там осталось — это фальшивая бронзовая голова».

Исследование сна выявило предшествующие проблемы пациентки. «Хозяйка сна», мисс Сандз, испытывала глубокое одиночество и поэтому очень быстро и сильно втянулась в группу, фактически, представляя ее себе единственно важным социальным миром. В то же время мисс Сандз опасалась чрезмерной зависимости от группы, занимавшей слишком важное место в ее жизни. Она старалась как можно быстрее изменить себя, чтобы соответствовать ожиданиям группы, и в результате, перестав обращать внимание на собственные потребности, потеряла индивидуальность. Стремительное уменьшение сестры символизировало ее саму, становившуюся более инфантильной, неразличимой, а затем и вовсе неодушевленной, пожертвовавшей собой в неистовых поисках одобрения группы. Содержание сна становится яснее при рассмотрении встречи, предшествующей ему: группа довольно долго обсуждала ее фигуру — она была слегка полновата и в конце концов одна из участниц предложила ей диету, недавно увиденную в журнале. Вот почему во сне проблема потери индивидуальности обрела форму уменьшения в размерах.

Вскоре после этого в той же самой группе другой пациент пересказал отрывок своего сна: «Я привел сестру познакомиться в группу. Она была так красива, что мне хотелось похвастаться ею перед остальными».

Этому пациенту, мистеру Фарру, часто снились члены его семьи, погибшие в Освенциме, но никогда прежде он не видел во сне группу. Донжуанский стиль жизни на протяжении долгих лет служил укреплением его самооценки, давая возможность обладать красивыми женщинами, о чем другие мужчины могли только мечтать. Сон помог раскрыть эту динамику как действующую в микрокосме группы. Ему хотелось добиться уважения и восхищения от других, хвастаясь своей собственной красивой (но умершей) сестрой; за этим желанием стояла убежденность в обладании небольшим, но существенным личным преимуществом, что может быть ценным в глазах остальных членов группы.

Следующий пример проясняет, как терапевт, используя материал, может выборочно концентрировать внимание на аспектах, предназначенных для дальнейшей групповой работы:

«Мой муж запер дверь, не пуская меня в наш бакалейный магазин. Я была очень обеспокоена тем, что станет со скоропортящимся товаром. Его приняли на работу в другой магазин, где он чистил мусорный контейнер. Муж улыбался, ему это нравилось, хотя там все было уже вычищено, и выглядел он по-дурацки. Рядом сидел молодой симпатичный клерк, он подмигнул мне, и мы отправились с ним на танцы».

Пациентка была женщиной средних лет, присоединившейся к более молодой группе, между двумя участниками которой, Биллом и Джен (см. главу 11), установились сексуальные отношения. С точки зрения ее персональной динамики, сон этот представлялся весьма многозначительным. Ее муж, холодный, целиком поглощенный работой человек, не допускал ее в свою жизнь; она жила, чувствуя, как бесполезно проходят годы (испорченные продукты). Она относилась к своим сексуальным фантазиям как к «мусору»; по отношению к мужу пациентка испытывала не находящее выхода раздражение (во сне его образ выглядит нелепым). Однако терапевт решил воздержаться от смакования пикантных подробностей сна, и вместо этого сфокусировал внимание на моментах, более уместных в группе. Пациентку очень волновало неприятие группы; она ощущала разницу в возрасте, чувствовала себя менее привлекательной и изолированной ог других участников. Соответственно, терапевт сосредоточился на фрагменте, где ее «заперли снаружи», а также на желании большего внимания со стороны мужчин группы (один из которых походил на клерка, пригласившего ее танцевать в финале сна).

Следующий сон раскрывает неизвестный до этого факт, имеющий отношение к межличностному поведению пациента.

Пациенту мужского пола приснилось: «Я пошел на танцевальное шоу, устраиваемое Джойсом (одним из членов группы). Там был Джим; в антракте я подошел к нему и спросил, где его место. Он так запинался и колебался с ответом, что я почувствовал неловкость и удалился».

Услышав этот сон, Джим, являвшийся гомосексуалистом, счел его пророческим: если бы он встретил кого-либо из группы в светской обстановке, ему стало бы стыдно за своего друга-гея, и он пошел бы на все, чтобы, оставшись незамеченным, уклониться от неожиданной встречи. Таким образом, сон другого человека дал ему возможность погрузиться в изучение вопроса об источнике своего дискомфорта, связанного с необходимостью постоянно утаивать самого себя от остального правильного мира.

Следующие три примера иллюстрируют, как осознанный, но скрываемый материал может быть посредством снов вынесен на обсуждение группы.

«В моем доме было две смежных комнаты с зеркалом в стене между ними. Я ощущал присутствие грабителя в соседней комнате. Мне казалось, что стоит только отодвинуть занавеску, и я увижу человека в черной маске, ворующего мои вещи».

Сон был рассказан на двадцатой встрече группы, наблюдаемой через одностороннее зеркало студентами — терапевтами. За исключением нескольких комментариев на первой встрече, члены группы ни разу не завели разговора о наблюдателях. Обсуждение сна привело группу к важной дискуссии о взаимоотношениях терапевта с группой и со своими студентами. Возможно, наблюдатели «воровали» что-то у группы? Насколько терапевт был лоялен к студентам, и были ли члены группы просто интересным шоу либо удобным случаем представления наглядных примеров наблюдающим?