Тайны жизненной энергии

Для улучшения сна, аппетита, работоспособности Лю Гуйчжэнь рекомендует воспользоваться двумя способами, полученными им от даосского учителя Ли. Это «способ девятикратного дыхания» и «способ удержания воздуха в поле киновари». Как видно из сказанного, в современном Китае находят самое широкое применение лечебные и оздоровительные методы, модифицированные рекомендации, почерпнутые из древнекитайских даосских трактатов. В ряде случаев процедуры почти не претерпели изменений.

В последнее время на Западе большое распространение получили различные китайские и японские системы — тай-цзи цюань, даоинь, каратэ, айкидо, кэмпо и т. д., включающие как боевые, так и оборонительные приемы, некоторые комплексы упражнений называются гунфу (или кунг-фу), что не совсем правильно, поскольку такого рода упражнения в Китае называются ушу (военное, искусство) или го-шу (национальное искусство). Выше мы уже говорили о роли гунфу, даоинь, нэйгун как оздоровительной гимнастики. Этим, однако, значение их не исчерпывается.

Возникновение гунфу легенды относят ко времени, когда Желтый император боролся с рогатым чудовищем Чию. Связывают его также с борьбой, при которой противники были в шлемах с рогом, которым они на потеху зрителей должны были забодать друг друга насмерть. Допускалась оборона лишь в форме блоков и работы ногами.

Целый этап связывается с именем основателя чань-буддизма Бодхидхармы (527 г.) и монахами монастыря Шаолинь, где он обосновался. С новым стилем внутренней системы связывают имя знаменитого сунского полководца Юе Фэя (1103–1142). В дальнейшем шаолиньские формы бокса испытали влияние даосского монаха Чжан Саньфэна, жившего во времена правления династии Южная Сун (1127–1279). Традиционно считается, что именно он создал тайци цюань, одну из наиболее популярных в настоящее время форм внутреннего стиля.

Согласно легенде, император призвал Чжана помочь ему справиться с врагами. Во сне Чжану явился бессмертный и открыл секрет, который дал ему возможность голыми руками одолеть более ста противников.

По другой версии, однажды во дворе монастыря Чжан Саньфэн увидел битву змеи и журавля, журавль атаковал змею, но она каждый раз увертывалась. Наблюдая это, Чжан понял, что увидел воплощенную в жизнь даосскую идею одоления, достижения победы путем уступок.

В период правления династии Цин даосские и буддийские монахи предоставляли убежище в монастырях сторонникам восстановления минской династии. В результате репрессий монахи перебирались в южные, более безопасные районы, что привело к распространению гунфу, овладению его тайнами сравнительно большого числа простых людей. Гунфу входило в систему подготовок в тайнинской армии.

Дыхательные упражнения, рекомендуемые последователям гунфу, заимствованы из даосских руководств предписывают «дыхание дань тянь», то есть брюшное, когда диафрагма подвижна. Вот пример описания: принять позу «всадника». Сосредоточиться на дань тянь (нижнее «киноварное поле»). Дышать через нос, глубоко, диафрагмой, грудная клетка должна оставаться неподвижной. Сначала следует сделать три выдоха через рот, затем дышать только носом. Язык следует держать у неба. Одежду, пояс расслабить и т. д.

Как видим, правильное дыхание в этих упражнениях играет наиважнейшую роль. В целом же медитация, дыхательные и двигательные упражнения имели в виду достичь единства духа и тела, избавить тело от болезней, укрепить его, что мыслилось возможным в результате следования законам природы, достижения гармонии с природой.

Подводя итог изложенному, нельзя не заметить, что устойчивость традиций донесла из глубины веков целый ряд положительных знаний из области китайской народной медицины, фармакологии, гигиены, зачатки современной химии, которые «законсервировались» в даосских рекомендациях, наставлениях, процедурах, прикрытые слоем мистики и суеверий.

В заключение раздела, посвященного религиозно-философским и мистическим системам древнего Китая, в особенности даосизма, так как именно это течение уделяло особое внимание работе человека с собственной биоэнергией и повышению энергетического потенциала, мы приведем некоторое количество даосских притч и легенд. Для любителей самостоятельного анализа полезным будет сравнить даосские притчи и легенды с дзэн-буддийски-ми; Несомненно, у них много общего. И те и другие обращают читателя или слушателя к самым глубинным вопросам бытия, причем, они делают это в самой, казалось бы, ненавязчивой форме, — в форме достаточно легкого на первый взгляд, хотя и причудливого повествования.

По сравнению с дзэн-буддийскими притчами, даосские несколько более многословны. Мы постарались выбрать наиболее короткие из них. Если вы помните, дзэн-буд-дийские притчи, основанные в основном на загадках-парадоксах коанах, передавали смысл, таящийся глубоко между строк и по ту сторону всем привычных слов. Иногда Учителю, чтобы донести до ученика Истину достаточно было безмолвного поступка или просто жеста.

О даосских притчах этого не скажешь. Часто они представлены в форме диалога (кстати, излюбленной форме древнегреческих философов). Наиболее популярным персонажем даосских легенд является Лао Цзы, который очень часто полемизирует со своим вечным оппонентом Конфуцием. Также в них часто участвуют другие бессмертные и святые даосского пантеона.

Эти истории взяты нами из книги «Даосские притчи», издательство «Гиль — ЭСТЕЛЬ», 1992 г… Вот что говорится в предисловии к этому изданию:

«Путь, которым можно пройти? — не ИСТИННЫЙ путь. Имя, которое можно назвать, — не постоянное Имя», «Говорящий не знает, знающий не говорит». Эти тексты были написаны в ту эпоху, когда впервые было нарушено молчание, и даосизм начал выходить на сцену официальной китайской культуры. Прежде то было темное, неясное магическое знание, затерянное в ущельях гор, в лабиринтах городских улиц, надежно спрятанное в тумане повседневного и общеизвестного. Молчаливое, бесформенное — не несло ли оно в себе большей чистоты, чем позднейшие утонченные размышления? Кто знает, как много утратил Восток, когда начал говорить о том, что приводит к немоте. Кто знает, как много сохранил Запад, молчаливый и по нынешний день.

Пусть каждый найдет здесь пищу для чувств и размышлений. «Слова нужны для обретения мысли, но кто обрел мысль, уже не нуждается в словах».

Недеянием небо достигает чистоты, недеянием земля достигает покоя. При слиянии недеяния их обоих развивается вся тьма вещей. Неразличимо, неуловимо они исходят из ничего; неразличимы, неуловимы, не обладают образом. Вся тьма вещей зарождается в недеянии. Поэтому и говорится: «Небо и земля бездействуют и все совершают». А кто из людей способен достичь недеяния?