Вальтер Шайдель - Великий уравнитель [litres]

Что касается расходов, то государственная политика должна предоставлять страховые схемы, защищающие ценность активов групп с низким доходом против внешних потрясений, от цен на жилье до кооперативов с владельцами-рабочими и общественного здравоохранения. Универсальная система здравоохранения должна служить буфером для таких потрясений. Менее обеспеченным следует облегчить получение кредитов на предпринимательскую деятельность, а законы о банкротстве должны стать более снисходительными к должникам. Кредиторам следует предлагать стимулы или иначе способствовать тому, чтобы они реструктуризировали закладные. К более смелым схемам относятся базовый минимальный доход, предоставление максимальных пособий для личных нужд и предоставление каждому ребенку минимального пакета акций и ценных бумаг.

Другая категория мер – регулирование бизнеса. Распределение рыночного дохода следует сбалансировать, изменив патентное, антитрестовское и договорное законодательство; ограничив монополии и введя более строгий контроль над финансовым сектором. Корпоративные налоги следует привязать к пропорции вознаграждений высшего руководства к медианной заработной плате рабочих. Стремление исполнительных менеджеров к получению ренты следует остановить посредством реформы корпоративного управления. Положение акционеров и наемных работников следует улучшить, предоставляя последним представительство и право голоса и принуждая компании делиться прибылью с рабочими. Институциональные реформы должны воскресить силу профсоюзов, повысить минимальные заработные платы, гарантировать трудоустройство недостаточно представленным группам населения и создать федеральные программы занятости. Иммиграционная политика должна отдавать приоритет квалифицированной рабочей силе, чтобы понизить надбавки за квалификацию. Повышающий неравенство эффект глобализации можно снизить посредством международной координации стандартов труда и налогообложением иностранной прибыли и доходов корпорации вне зависимости от места производства. Международные потоки капитала следует регулировать – согласно особенно смелому предложению, США могли бы потребовать от торговых партнеров ввести на институциональном уровне минимальные заработные платы, равные половине их соответствующих национальных медианных заработных плат. В политической сфере Америка должна бороться с неравенством, проведя реформу финансирования избирательных кампаний и приняв меры по повышению явки на выборах [572].

В последнее время дискуссии сосредоточивались в основном (или даже исключительно) на содержании политических мер, не уделяя адекватного внимания возможному масштабу их стоимости, пользы и возможности осуществления в реальной жизни. Достаточно привести несколько примеров. Согласно оценкам Франсуа Бургиньона, эффективная налоговая ставка для американского «одного процента» должна почти удвоиться, с 35 до 67,5 %, чтобы их доля в располагаемом доходе домохозяйств вернулась хотя бы к уровню 1979 года, – цель, которая «не выглядит вполне правдоподобной с политической точки зрения». Пикетти считает высшую налоговую ставку с дохода в 80 % «оптимальной» по соотношению экономических издержек и пользы для равенства, но тут же замечает, что «кажется довольно невероятным, чтобы какая бы то ни было подобная политика была принята в ближайшем будущем». Предложения, успех которых предсказывается в зависимости от эффективной координации глобальной политики, поднимают планку до головокружительных высот. Рави Канбур ратует за создание международного органа по координации трудовых стандартов – своего рода волшебного оружия в борьбе с давлениями глобализации, – «оставляя в стороне вопрос о политической возможности создания или оперативной практичности такого органа». Пикетти сразу же заявляет, что «глобальный налог на капитал – утопическая идея», но не видит « технических причин, почему» введение налога на богатство по всей Европе было бы неисполнимым. Возвышенные идеи такого рода критикуются не только за то, что они неосуществимы, но и за то, что они потенциально контрпродуктивны и угрожают отвлечь внимание от более реалистичных мер. Во всех подобных предложениях бросается в глаза отсутствие серьезных размышлений о средствах, необходимых для мобилизации основных политических сил, которые воплотили бы эти предложения в жизнь [573].

Наиболее подробная и точная программа выравнивания из предложенных на сегодня, недавний план Энтони Эткинсона по сокращению неравенства в Великобритании, иллюстрирует ограничения такого ориентированного на политику подхода. Обстоятельный пакет реформ дополняют многочисленные и чересчур смелые меры: государственный сектор должен влиять на технологические перемены, «поощряя инновации, повышающие трудоустраиваемость рабочих»; законодатели должны стремиться к «сокращению силы рынка на потребительских рынках» и возродить переговорный потенциал трудовых организаций; фирмы должны делиться прибылью с рабочими так, чтобы «отражать этические принципы», под угрозой лишения возможности осуществлять поставки государственным организациям; наивысшая налоговая ставка на доход должна подняться до 65 %, доход с капитала следует подвергать более агрессивному налогообложению, чем трудовые доходы; налоги на наследство и дарение при жизни должны стать более строгими, а налоги на недвижимость следует устанавливать на основе последних оценок; государственные сберегательные облигации должны гарантировать «положительную (и, возможно, субсидируемую) реальную процентную ставку со сбережений»; каждый гражданин при достижении совершеннолетия или позже должен получать денежное пособие; «государство должно гарантировать занятость для получения прожиточного минимума любому, кому она нужна» (что сам Эткинсон признает «несколько экстравагантным»). Среди возможных дополнительных мер – ежегодный налог на богатство и «глобальный налоговый режим для персональных налогоплательщиков, основанный на общем богатстве». Кроме того, необходимо убедить Европейский союз ввести в качестве налогооблагаемой льготы «универсальный базовый доход для детей», индексируемый по медиане национального дохода.

В своем обширном рассуждении по поводу того, возможно ли все это осуществить на практике, Эткинсон сосредотачивается на стоимости для экономики (остающейся неясной), на противодействующих силах глобализации, с которой он надеется бороться с помощью европейской или глобальной координации, и на фискальной доступности. В отличие от других поборников выравнивающих реформ, Эткинсон также задумывается о предполагаемом эффекте своего пакета: если будут введены все основные меры – более высокие и более прогрессивные налоги на доходы, скидки на трудовой доход на низком уровне дохода, значительные налогооблагаемые льготы для каждого ребенка и минимальный доход для всех граждан, – то коэффициент Джини располагаемого дохода упадет на 5,5 процентных пункта, тем самым сократив отрыв Великобритании от Швеции более чем наполовину. Более ограниченные перемены приведут к улучшениям меньшего размаха – порядка 3–4 процентных пунктов. Чтобы получить понятие о перспективе, по его собственным словам, тот же коэффициент Джини для Великобритании поднялся на 7 процентных пунктов с конца 1970-х до 2013 года. Таким образом, даже сочетание довольно радикальных и исторически беспрецедентных государственных интервенций обратит эффект вернувшегося неравенства только частично, а более умеренная политика даст еще более незначительные результаты [574].