Франклин Фоер - Без своего мнения [Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности] [litres]

С появлением Интернета все виды медиа стали приплывать к потребителю по одной и той же реке. Экран компьютера заменил почтовое отделение, телевизор, стереосистему и газету.

В 90-е это явление называлось конвергенцией и справедливо считалось золотой жилой.

Чтобы воспользоваться этой возможностью, требовались иной стиль мышления и другая корпоративная структура. Крупные конгломераты никогда не могли создать осмысленное целое из входящих в их состав издательств, журналов и киностудий. Вот почему монстр типа Time Warner выглядел внушительно, но добиться доминирования, как того боялись конкуренты и надеялись инвесторы, не мог. В лучшем случае такой конгломерат представлял собой набор могучих и богатых вассальных княжеств, подчинявшихся головной конторе на Манхэттене. Иногда они даже занимали офисы в одном небоскребе. Обещанная синергия оказалась красивым лозунгом, не более того.

Технологии позволили Amazon и Google добиться успеха там, где компании предыдущего поколения не справились. Новые хищники по природе своей настроены на работу с разнотипными медиа, плотно интегрированными в единый целостный бизнес. Книги, телевидение, газеты – все это находится в одном клике мышью от домашней страницы, не дальше. Amazon не просто производит телевизионные шоу и издает книги, она – основной канал распространения любой другой медиакомпании, если та предполагает выйти на широкую аудиторию; Amazon производит конечные устройства, которые ни одно успешное издательство не может позволить себе игнорировать, а среди киностудий таких смельчаков найдутся в лучшем случае единицы. Amazon хочет, чтобы весь наш опыт потребления медиа – изображения, звука, текста – был сосредоточен на одной-единственной площадке, её собственной.

Прежние стражи не всегда были достойны уважения, но их по крайней мере было много. И это их разнообразие было основой демократии. С точки зрения Amazon, должны остаться всего одни ворота. Пока что Джефф Безос пропускает всех без разбора, но будущее издательской отрасли отдано на милость одной-единственной компании. Даже будь она благонамеренным монополистом, такое положение вещей иначе как пугающим назвать нельзя.

Алгоритм – проблема, с которой демократия раньше не сталкивалась. Технологические компании хвастаются, нисколько не стесняясь, что могут навязывать пользователям похвальное поведение: заставлять их переходить по ссылкам, покупать, даже голосовать. Это очень сильная и результативная тактика, поскольку мы не видим руки, направляющей нас. Мы не знаем, каким образом была структурирована информация, стимулирующая нас. Компании Кремниевой долины могут декларировать создание более прозрачного мира сколько угодно: все эти идеалы заканчиваются на пороге офиса.

В любой другой отрасли эта секретность не имела бы большого значения. Но монополии, чей товар – знание, обладают особой властью в демократическом обществе. От них не просто зависит судьба той или иной книги, они могут влиять на судьбу республики в целом. Решая, каким образом упорядочить и подать нам информацию, они в действительности определяют, каким будет наше мнение о злободневных событиях и о действующих политиках. Даже твердые сторонники свободного рынка не могут смотреть спокойно на сосредоточение власти в руках компаний, контролирующих движение слов и идей, потому что обладавшие такой властью всегда ею отчаянно злоупотребляли, как в далеком, так и в не столь далеком прошлом.

До Интернета был телеграф, или, как одна книга назвала его: «Интернет викторианской эпохи». Сейчас трудно представить себе, что долгое время он был владыкой умов. В отличие от радио или традиционной почты, других якобы отошедших в прошлое форм связи, телеграф был объявлен окончательно и бесповоротно умершим и отправлен на кладбище технологий. В телеграфе не было ничего особенного, ни очарования, ни насущной необходимости – ничего такого, что помогло бы ему пережить перемены или хотя бы вести чисто декоративное существование, напоминая о минувшей эпохе. Последняя телеграмма была отправлена в 2006 году без всяких церемоний.

Незаметная тихая его кончина не должна тем не менее затмить его великолепную жизнь. Телеграф был первым электронным средством связи. Он передавал информацию мгновенно, сначала через страны и континенты, а потом и через океаны. Когда он появился, его скорость и способность покрывать большие расстояния вызвали настоящий экстаз, очень похожий на тот, которым сопровождалось появление Всемирной паутины. Мыслители середины XIX в. приписывали телеграфу сокращение времени и пространства, по сути – превращение огромных пространств в один большой город. Знаменитая телеграмма Самюэля Морзе, посланная из Вашингтона в Балтимор в 1844 году, словно говорила от лица нового изобретения: «Вот что творит Бог» [62] Числ. 23:23. – Прим. перев. .

Потребовались десятилетия опыта и разрушительная война, чтобы должным образом понять слова Морзе. Авраам Линкольн впервые увидел телеграфный ключ лишь за три года до того, как стал президентом. Но со временем у него выработалось к телеграфу что-то вроде аддикции. Сидя в подвале министерства обороны, он рассылал приказы и инструкции своим генералам на фронте, что было одновременно и в высшей степени персональным и весьма эффективным способом командования. За время войны армия северян протянула 15 000 миль телеграфных проводов, в отличие от всего 1000 миль у противника. Это оказалось невероятным тактическим преимуществом. Телеграф дал возможность оптимальным образом перебрасывать войска, провиант и боеприпасы. Ко времени окончания войны телеграф охватил всю территорию страны и представлял собой сеть магистральных каналов и ответвлений, готовую мгновенно доставлять текущие котировки и новости. Одна компания, Western Union, оказалась в более выгодном положении, позволявшем ей приватизировать всю сеть, и она доминировала в телеграфии на протяжении последующих ста лет.

Монополия Western Union не могла бы состояться без постороннего содействия. Еще до войны она получила помощь от федерального правительства. Конгресс стимулировал прокладку телеграфных линий, гарантировав бесплатное использование федеральной земли под эти цели, и даже выдал Western Union премию в 400 000 долларов (примерно 11 млн долларов в современных ценах) по завершении работ в 1861 году Western Union не была впереди конкурентов в технологическом смысле, она просто не упускала ни одной возможности. Когда отрасль оказалась переполнена конкурентами, которым повезло меньше, Western Union просто поглотила их, превратившись в неуязвимого гиганта.

Тогда в Америке не было антимонопольных законов, которые могли бы сдержать расширение Western Union. И тем не менее компании все время приходилось отражать атаки политиков. В 1870 году англичане национализировали свою телеграфную сеть, сделав ее частью почты. Президент Улисс Грант и другие политики открыто рассуждали, не сделать ли то же самое в Соединенных Штатах. Между 1866 и 1900 гг. конгрессмены внесли 70 законодательных инициатив, предусматривавших передачу телеграфа под крыло почтового ведомства.