Константин Сонин - Когда кончится нефть и другие уроки экономики

Оказывается, правило единогласия хорошо защищает невиновных от судебной ошибки только тогда, когда члены жюри не учитывают мнений друг друга. Если же они могут принимать в расчет действия других присяжных, возникает неприятный парадокс. Политолог Тим Феддерсен и экономист Вольфганг Песендорфер из Северо-Западного университета предложили следующее рассуждение [27] Feddersen T., Pesendorfer W. Convicting the Innocent: The Inferiority of Unanimous Jury Verdicts under Strategic Voting // American Political Science Review. Mar. 1998, 92 (1). P. 23–35. .

Поставим себя на место присяжного, который размышляет о том, как проголосовать, зная, что его коллеги проголосовали за осуждение. Хотя в ходе процесса он получил ту же информацию, что и остальные, он оценивает ее немного по-другому – с учетом личного опыта, образования, убеждений. И все это ему подсказывает, что подсудимый невиновен. С одной стороны, присяжный хочет, чтобы невиновный был оправдан. С другой стороны, он боится допустить ошибку. Ведь все остальные члены жюри, не меньше его желающие осудить преступника и оправдать невиновного, голосуют за осуждение! Получается, что в этом случае присяжному – если он по-прежнему хочет осудить только того, кто действительно виновен, – стоит игнорировать то, что ему подсказывают собственные соображения, и, учитывая, что все остальные считают подсудимого преступником, голосовать за осуждение.

Казалось бы, что в этом страшного? Ведь это рассуждение относится только к той ситуации, когда все остальные члены жюри голосуют за осуждение. Только в этом случае имеет смысл довод: “Если одиннадцать человек считают, что подсудимый виновен, то, наверное, ошибаюсь я, а не они”. Ужас, однако, состоит в том, что ситуация, когда все голосуют за осуждение, и есть тот единственный случай, когда голос сомневающегося присяжного решает дело. Обо всех остальных раскладах он может вообще не думать, потому что при таком развитии событий никакие его действия не в состоянии повлиять на конечный результат. Если действует правило единогласия, может получиться так, что каждый из членов жюри, думая, что для остальных подсудимый виновен, считает это решающим аргументом в пользу его виновности. В этой ситуации увеличение количества присяжных увеличивает шансы невиновных на то, чтобы оказаться в тюрьме, а правило единогласия, вместо того чтобы защищать их от случайной ошибки, только ухудшает положение!

Сделав самые естественные предположения о поведении присяжных, мы получили вывод, напрямую противоречащий привычной логике. Однако, может быть, этот парадокс возникает только в теории, а на практике этой проблемы не существует?

Леат Ярив и Якоб Гере из Калифорнийского технологического института попытались проверить гипотезу Феддерсена – Песендорфера о том, что требование единогласия не лучшее правило, когда речь идет о решениях, для которых важную роль играют и имеющаяся у присяжных индивидуальная информация, и общая (то, что они услышали в ходе процесса) [28] Goere J. K., Yariv L. An Experimental Study of Collective Deliberation // Econometrica. May 2011, 79 (3). P. 893–921. . К сожалению, данные о реальных судебных процессах слишком разнородны, чтобы можно было получить какие-то статистические зависимости, поэтому исследователи провели серию экспериментов.

Лабораторные эксперименты – относительно новая техника экономических исследований, которая стала популярной только с появлением персональных компьютеров. Ярив и Гере использовали не только компьютеры, но и современные средства коммуникации. Получив информацию, которая помогает принимать решения, “присяжные” – участники эксперимента – имели возможность обсудить полученные сведения в чате. Сложность для экспериментаторов состояла в том, что нужно было каким-то образом сделать так, чтобы, с одной стороны, участники получали разную информацию, на которой будет основываться их решение, а с другой – структура информации была достаточно простой. Иначе “присяжные” не смогли бы выбрать правильную стратегию (от того, правильное ли решение они примут, зависит их конечное вознаграждение) – настоящего эксперимента не получилось бы.

Чтобы исключить случайные ошибки участников эксперимента, проводилось несколько одинаковых раундов-игр. Каждый раунд проходил так. Сначала организаторы с помощью монетки выбирали одну из двух корзин: в одной корзине семь красных и три синих шара (назовем ее “красной”), а в другой – три красных и семь синих (“синяя” корзина). Участники эксперимента не знали, какая из двух корзин выбрана, – точно так же присяжные в настоящем судебном процессе недостоверно знают, виновен или нет подсудимый. Однако у каждого из них была возможность получить дополнительную информацию: можно вытянуть один шар из корзины (все происходит, конечно, на экране компьютера). Поскольку в той корзине, которая выбрана организаторами, неодинаковое количество красных и синих шаров, цвет шара, который стал известен “присяжному”, позволяет ему узнать кое-что обо всей корзине. Если до этого оба варианта, “красный” или “синий”, то есть “осудить” или “оправдать”, представлялись ему равновероятными, теперь, после вытаскивания шара, он знает больше. Помните, в главе про “игру в политику на деньги” меняющиеся цены отражали инсайдерскую информацию, которую получили участники рынка? О ней точно так же можно было говорить по аналогии с шарами: вытащенный шар не указывает точно цвет всей корзины, но после того как цвет шара становится известен, вытащивший его участник получает дополнительную информацию.

Если общение между участниками запрещено (для чистоты эксперимента некоторые раунды проводились именно в таком, закрытом, режиме), то лучшее, что может сделать участник, – проголосовать именно за тот цвет, который он вытянул. Конечно, вытянутый красный шар не означает, что в корзине преобладают красные шары, – это же может быть один из красных шаров из корзины с семью синими шарами, но все-таки шансов на то, что это именно “красная” корзина, больше.

В каждом из экспериментальных жюри было по девять присяжных. Эксперименты проводились с несколькими правилами голосования: голосование большинством, когда для осуждения требовалось пять голосов (воздерживаться присяжным не разрешалось), голосование супербольшинством в семь голосов и, наконец, правило единогласия, когда для осуждения требуются голоса всех девяти членов жюри. После того как каждый из членов жюри что-то узнал, можно выйти в чат и рассказать об узнанном, перед тем как проголосовать. Обратите внимание: другие “присяжные” не могут узнать, какой шар на самом деле вытащил член жюри, – они должны верить ему на слово. Так настоящие присяжные обмениваются мнениями перед вынесением вердикта. Организаторы эксперимента следили не только за результатами голосования, но и за ходом переговоров, подсчитывая, как часто “присяжные” сообщали неверные сведения о своей информации. (Это имеет смысл, если присяжный считает свой сигнал “ошибочным”. Например, если он полагает, что все остальные вытащили шары красного цвета, то он, даже вытащив синий шар, будет думать, что корзина “красная”, и соответственно высказываться в чате.)