Элизабет Лофтус - Миф об утраченных воспоминаниях [Как вспомнить то, чего не было] [litres]

Я обращаюсь к вам с просьбой создать сбалансированное законодательство, защищающее интересы жертв насилия, людей, которым внушили ложное представление, будто они подвергались насилию, и незаслуженно обвиненных людей.

Майк говорил эмоционально и убедительно. Законопроект отклонили и вернули на доработку обратно в комитет, где его теперь пересматривают и дополняют пунктами об обязательном получении мнения независимых экспертов, как и просил Майк.

Вместе с сорока другими обвиненными родителями Майк и Доун предстали перед государственным советом психологов, чтобы подать жалобу против психотерапевта Меган и нескольких других психотерапевтов, специализирующихся на восстановлении вытесненных воспоминаний. Совет заключил, что не сможет провести расследование в отношении этих специалистов на основе жалобы третьих лиц. Это было бы нарушением врачебной тайны.

Паттерсоны подумывали о том, чтобы подать иск о расколе семьи против психотерапевта дочери, но в конце концов решили не обращаться в суд. Новая волна гнева и ненависти не поможет решить проблему. Даже если бы суд признал, что подход Кейт к психотерапии вредоносен, победа была бы для Паттерсонов бессмысленной. Ведь то, чего они по-настоящему хотели, они не смогли бы обрести ни в одном суде страны.

Они потеряли Меган. Лишь она сама могла снова найти себя и начать долгий путь домой.

Корреспондент телеканала CNN, притворившись пациенткой и прикрепив скрытую видеокамеру, зашла в кабинет психотерапевта из Огайо и описала свои симптомы. Она вот уже восемь месяцев находилась в депрессии, и ее угнетенное состояние сказывалось на отношениях с мужем и вызывало сексуальные проблемы. В конце сеанса ей поставили диагноз: жертва инцеста.

– Похоже, вы демонстрируете симптомы человека, пережившего сексуальную травму, – сказала психотерапевт.

– К вам часто приходят такие женщины? – спросила мнимая пациентка, уведомив психотерапевта о том, что у нее нет никаких воспоминаний о насилии.

– Часто, очень.

– И они ничего не помнят?

– Нет, не помнят. Они не имеют ни малейшего представления о том, что произошло. На самом деле то, что вы описываете, – это такой классический пример, что я просто потрясена, если честно.

Во время второго сеанса корреспондент CNN выразила удивление по поводу того, что у нее совсем не было воспоминаний. Как она могла столько страдать, а потом забыть все до последней детали?

– Ну то есть, если с человеком происходит что-то плохое, он, по идее, должен это помнить, – сказала она.

– Вы правы, так и есть. Если происходит что-то плохое, человек действительно это запоминает. Но если с вами происходит что-то слишком плохое, настолько плохое, что вы не можете с этим справиться, вы забываете.

Специальный выпуск телеканала CNN под названием «Вините мою память» стал очередным подтверждением растущего скептицизма в СМИ по поводу вытесненных воспоминаний о сексуальном насилии. В ток-шоу Фила Донахью, Салли Джесси Рафаэль, Мори Повича, Опры Уинфри, в телепередачах Sonya Live, Frontline, Front Page, «48 часов» и «60 минут» упоминались истории, ставящие под сомнение надежность и достоверность вытесненных воспоминаний и поднимающие вопрос о том, что психотерапевты по всей стране, возможно, внушают своим пациентам ложные воспоминания о насилии.

– Как можно прожить всю жизнь, ничего об этом не помня? – спросила Опра Уинфри свою гостью, которая утверждала, что к ней вернулись вытесненные воспоминания.

Когда гостья этого телешоу описала свои воспоминания о жестком сатанинском насилии, в том числе о ритуальном убийстве новорожденных детей, Мори Пович отнесся к ее словам с нескрываемым скептицизмом. «Если эти воспоминания столь четкие и столь жестокие, почему же они внезапно вернулись к ней только год назад? – спросил он у зрителей. – Где они пропадали все это время?»

То, что началось как сугубо этическая перепалка между просвещенными активистами по борьбе с насилием над детьми и косными сторонниками патриархата, стало превращаться в грязную войну, в которой граница между добром и злом постоянно смещалась. Внезапно психотерапевтов начали обвинять в том, что это они – плохие, это они – продажные наемники, жадные до денег и власти, фанатики, которые манипулируют своими клиентами, заставляя их соглашаться с популярным, но ошибочным диагнозом, создают им дополнительные психологические проблемы, вместо того чтобы их решать, и разрушают семьи. Психотерапевтов стали сравнивать с сейлемскими охотниками на ведьм и с маккартистами, преследовавшими красных. Дескать, они так же переворачивают каждый камень и заглядывают под каждый куст в поисках того, кого сами назначили источником зла.

Этот скептицизм (который психотерапевты стали называть «волной ненависти») отразился и во многочисленных газетных и журнальных статьях. Журналист Дебби Нейтан написала статью для журнала Playboy, детально описав свой опыт поездки на четырехдневный ретрит-марафон для жертв сексуального, физического и эмоционального насилия или пренебрежительного обращения. Утром первого дня около тридцати участниц в обнимку с плюшевыми медведями и другими мягкими игрушками, вместе с шестью психотерапевтами собрались «в комнате, где из мебели не было ничего, кроме матрасов». На них лежали толстые телефонные книги. Жертвам насилия велели встать на матрасы или опуститься на четвереньки и резиновыми шлангами молотить по телефонным справочникам, которые олицетворяли собой насильников.

Большинство женщин представились как жертвы инцеста или сатанинского ритуального насилия. Когда настала очередь «Донны », она спокойно представилась жертвой эмоционального насилия. Но затем «ее лицо исказили рыдания».

«Понимаете, – проговорила она сквозь слезы, – мне кажется, что я не достойна быть здесь. Мне стыдно, потому что у меня нет никаких воспоминаний об инцесте».

Главный психотерапевт, социальный работник по имени Бет , ничуть не смутилась. «У скольких из вас нет воспоминаний о насилии?» – спросила она. Одиннадцать женщин подняли руки. «Посмотрите вокруг, – пылко обратилась к нам Бет. – Посмотрите на всех этих людей, у которых нет воспоминаний. Все вы заслуживаете быть здесь. Неважно, помните вы что-то или нет. Неважно, что случилось или не случилось».с

Скоро настало время чудовищных подробностей. Началось настоящее соревнование: кто вспомнит больше ужасов. Одна за другой участницы рассказывали свои леденящую душу истории. Андреа вспоминала свечи, которые вставляли в разные части тела, проколотых мечами детей и каннибальские пиршества. Кэти рассказывала, как убила трех младенцев – своих собственных детей, а потом вырезала им печень. Тереза утверждала, что ее отец был вождем культа, практиковавшего сатанизм всего в нескольких милях от места, где проводился ретрит. Незадолго до этого он изнасиловал ее, надеясь, что она забеременеет, и он сможет принести новорожденного ребенка в жертву Сатане 1.