Пол Халперн - Квантовый лабиринт. Как Ричард Фейнман и Джон Уилер изменили время и реальность [litres]

Уилер описывал возможного преступника, а Фукс спокойно слушал его, сидя по другую сторону стола.

После испытания ядерной бомбы в СССР Скотланд-Ярд запустил масштабное расследование, чтобы найти возможные утечки информации. След привел к Фуксу, его арестовали 2 февраля 1950 года, и Клаус признался, что передавал атомные секреты. Несколько позже, уже в руках агентов ФБР, он назвал своего связника, Гарри Голда.

Голд после задержания указал на Дэвида Грингласса, американского физика, тоже работавшего в «Манхэттене». Тот, в свою очередь, выдал Этель и Юлиуса Розенбергов, связанных с ним узами родства (Этель – сестра Дэвида). Неким сомнительным образом, но именно Розенберги оказались казнены после обвинения в шпионаже, в то время как Фукс получил четырнадцать лет, а отсидел только девять. После освобождения он переехал в Восточную Германию и спокойно жил там до самой смерти.

Много позже Уилер столкнулся с Фуксом на международной физической конференции. Джон взял блокнот и стаканчик с кофе, сжал их покрепче, и только потом отправился к коллеге, сделав все, чтобы избежать рукопожатия 72. Для человека со столь мягкими манерами, как Уилер, это была максимальная степень неодобрения. Он несколько минут поговорил с Фуксом, а затем отошел.

Примерно в то же время, когда Трумэн объявил о взрыве первой советской ядерной бомбы, названной в честь Сталина «Джо-1» [10] Англ. «Иосиф» – Joseph, советское обозначение – РДС-1. , Уилер как раз начал творческий отпуск в Европе. Он запланировал остановиться в Париже и по случаю сесть на поезд до Копенгагена, чтобы встретиться с Бором.

Частично это решение Уилер принял для того, чтобы дети могли выучить язык. Кроме того, отпуск дал ему время поработать самостоятельно, не участвуя в исследованиях группы Бора. В качестве хобби он начал брать уроки рисования дважды в неделю, интерес к этой области искусства Джон подцепил у Фейнмана.

Поздней осенью Уилер обнаружил, что его постоянно отвлекают звонками Теллер и Гарри Смит, коллеги по Принстону, желавшие, чтобы он вернулся в Лос-Аламос для работы над «супербомбой». СССР получил возможность изготавливать бомбы вроде тех, что упали на Хиросиму и Нагасаки, и у США возникла необходимость получить более мощное оружие, чтобы сохранить ядерное превосходство.

Если его не сохранить, то Сталин наверняка воспользуется ситуацией, чтобы усилить свою власть над Восточной Европой и расширить ее на другие территории [11] Типичная пропагандистская пугалка. Таких планов у СССР не было. .

Перед Уилером встал очень сложный выбор, ведь у него была семья, о которой он не мог забыть, у него было соглашение с фондом Гуггенхайма, которое он не мог нарушить, да еще и аспирант Джон Толл специально приехал в Париж, чтобы работать под руководством наставника над проблемой столкновения фотонов между собой. Последнее в списке, но не по значению – он не хотел разочаровывать Бора.

С другой стороны, он некогда поклялся не оставлять разработку оружия в руках чиновников из правительства. Долг ученых состоит в том, чтобы обеспечивать этих самых чиновников максимально точной информацией, чтобы тираны не имели шансов лишить жизни миллионы людей.

Так что в конечном итоге, после переговоров с Бором, фондом Гуггенхайма и другими Уилер решил вернуться в Лос-Аламос. Его семья на несколько месяцев осталась в Париже, и только после того, как успехи детей во французском стали очевидными, присоединилась к Джону.

Год, начиная с весны 1950-го, Уилер работал в Лос-Аламосе, погрузившись в секретный проект по созданию водородной бомбы. Ему ассистировал Толл, приехавший из Парижа, и другой аспирант из Принстона, Кеннет Форд. Теллер и эмигрант из Польши Станислав Улам, хороший друг Джона фон Неймана, руководили процессом.

Они рассмотрели разные схемы и в конечном итоге остановились на двухэтапном концепте, получившем название «схема Улама – Теллера» или «Теллера – Улама» в зависимости от того, кто ее описывает (Теллер имел склонность преуменьшать вклад поляка). Полное описание водородной бомбы было изложено в секретном отчете, выпущенном 9 марта 1951 года и озаглавленном «О гетерокаталитической детонации I. Гидродинамические линзы и зеркала излучения».

До настоящего времени часть отчета так и не рассекречена, хотя почти все из того, что в нем содержится, известно всем – по крайней мере, так утверждает Форд 73.

К этому времени Уилеру не терпелось покинуть Лос-Аламос и вернуться в Принстон. На него давила семья, после вольной жизни в Париже порядки изолированной военной базы не радовали совершенно. Пусть даже дом в историческом районе Бафтюб-Роу был легендарным, и сам Оппенгеймер жил тут во время войны, Джанет скучала по друзьям, ей не нравилась школа, и она постоянно намекала мужу, что пора вернуться на восток.

Другой проблемой было то, что мало кто из академических исследователей, кроме Теллера, Улама и парочки других известных персон, дал себя убедить и присоединился к проекту. «Манхэттен» представлял собой настоящий «заповедник гениев», но теперь этот пруд выглядел сухим.

Уилер придумал отличный вариант, при котором он мог продолжать военные исследования и в то же время вернуться в Нью-Джерси. Почему бы не устроить отделение Лос-Аламоса недалеко от Принстона? Он мог продать затею военным спонсорам, представив дело так, что они создают «фабрику идей» для термоядерного оружия.

У Джона было подозрение, что такой центр, расположенный в густонаселенной и доступной части страны, привлечет куда больше талантов, чем глухая пустыня Нью-Мексико. По меньшей мере, он имел в распоряжении одаренных студентов, которые с удовольствием поработают в таком предприятии: Толл, Форд, и возможно кое-кто еще.

Центр мог бы называться «Проект «Маттерхорн».

Примерно в то же самое время Фейнман, в свою очередь, мучился от беспокойства. Его угнетали серые зимы Итаки, длившиеся, как ему казалось, куда более шести месяцев. Вездесущие снег и лед не позволяли вырваться из лап депрессии, зато чистое голубое небо Лос-Аламоса то и дело всплывало в воспоминаниях.

Поэтому когда Калифорнийский технологический институт (Калтех) предложил ему должность ассоциированного профессора, Ричард немедленно согласился.

Конечно, он станет скучать по Бете и Роберту Уилсону, и они будут скучать по нему, но сколько можно выцарапывать машину изо льда зиму за зимой, и откапывать ее из снега? Южная Калифорния должна обеспечить солнце и тепло от января и до января.

Бете решил, что если кому-то и суждено влезть в шкуру Фейнмана, то таким человеком должен стать Дайсон. Тот занял место Ричарда со следующей осени и провел на нем несколько лет, пока не перебрался на постоянную должность в ИПИ (где в данный момент он сохраняет звание почетного профессора в отставке) [12] На январь 2019-го Фримен Дайсон еще жив. .