Давид Дубровский - Обман. Философско-психологический анализ

Хотелось бы кратко остановиться еще на одной ситуации, которую отчасти можно отнести ко второй подгруппе. Она связана с тем, что человек как бы намеренно формирует у себя установку на желательный для него обман. Последний призван выполнить компенсаторную функцию, создавая, - пусть иллюзорное и мимолетное, - но достаточно яркое чувство преодоления разлада между мечтой и действительностью. Это - ситуация, близкая к самообману, но все же специфическая, ибо здесь присутствует понимание иллюзорности переживания счастья, осуществления мечты, налицо своего рода «двухколейность» этого переживания, но вместе с тем страстное желание продлить мнимое состояние удовлетворенности, доступное лишь в сновидении и несбыточное в реальной жизни.

В поэтическом сознании подобные ситуации выражены особенно ярко. Трудно удержаться от того, чтобы не привести целиком великолепный сонет Хуана Боскана - выдающегося испанского поэта XVI в.:

Как сладко спать и сознавать одно:

Все то, что видишь , - сказка, небылица,

Как сладко упиваться тем, что снится,

И ждать, что счастье будет продлено!

Как сладостно беспамятство - оно Моим лселаньям позволяет сбыться,

Но, как ни сладок сон, душа томится,

Что вскоре ей очнуться суждено.

Ах, если б не кончались сновиденья И сон мой был бы долог и глубок!

Но неизбежна горечь пробужденья.

Лишь в снах я счастлив был па краткий срок: Что ж , пусть в обманах ищет утешенья, Кто наяву счастливым стать не смог 44 44 Европейские поэты Возрождения. М., 1974. С. 546. .

Добродетельный обман вызывается альтруистическими целями. К нему обычно побуждают родственные чувства, любовь, долг, принципы профессиональной этики, элементарные нормы межличностной коммуникации. Бессердечно, жестоко, глупо говорить в лицо женщине, что она стара, непривлекательна, что время ее прошло. Бесчеловечно и аморально отнимать у человека слабую надежду, грубо навязывая такие истинные сообщения, которые способны ее перечеркнуть. Простейшие нормы приличия, этикета обязывают воспитанного человека проявлять в общении тактичность, обходительность, деликатность, ограничивать свое любопытство. Нарушение этих норм, которые, в частности, табуируют определенные темы, рассматриваются как проявление невоспитанности, бестактности, наглости или даже психопатологии.

С другой стороны, морально допустимы комплименты, одобрительные слова, в которых преувеличиваются действительные достоинства человека, но которые призваны улучшать настроение, укреплять его душевные силы, способность противостоять рутине, пошлости, разрушающей силе времени и т.п.

Таким образом, добродетельный обман составляет неотъемлемое свойство нашей культуры и трудно представить такое будущее нашей цивилизации, которое смогло бы совершенно обойтись без него. Он служит одной из форм поддержания качества отдельности, уникальности общественного индивида, сохранения соцйальной целостности, образуемой множеством противоречивых индивидуальных отношений.

Вместе с тем добродетельный обман несет в себе заметную дозу амнистии человеческой слабости, фрагментарности, ограниченности, склонности к амбиции и прагматизму. В нем проявляются некоторые свойства человеческой природы, сформированные не только социальным развитием, но и биологической эволюцией. В.И. Свинцов верно замечает, что «добродетельный обман, вероятно, генетически восходит к действию тех фильтров, которые не пропускают истинную, но биологически вредную для индивида информацию» 45 45 Свинцов В.И. Истина, добро, красота // Философские науки. 1988. № 1.С. 40. .

Для лучшего понимания целей добродетельного обмана и его сути полезно сопоставить добродетельный обман с недоброжелательной правдой. Ведь поборники правды далеко не всегда руководствуются добрыми целями. Как часто точные факты, неопровержимая информация используются ими в качестве оружия против недругов, конкурентов, а то и просто из самых низменных побуждений - зависти, недоброжелательства, злорадства. В таких случаях тяжкую, горестную правду сообщают с явной (плохо прикрытой) радостью, широко пропагандируют, повторяют. Мы видим это не только на уровне взаимоотношений индивидуальных субъектов, но и на уровне общения коллективных и институциональных субъектов - вплоть до взаимоотношений государств. Подобная активность, как правило, идет вразрез с элементарными нормами нравственности, выглядит аморально. Недаром одна из восточных мудростей

гласит: «Правда, сказанная злобно, лжи отъявленной подобна».

Это служит еще одной иллюстрацией того, что правда как высшая ценность конкретна, что не существует некой абсолютной абстрактной правды, хотя она не раз прокламировалась и в ее призрачном лоне нередко вили себе уютные гнезда вероломство, низость и фарисейство. Сложнейшая жизненная диалектика правды и добродетельной неправды вряд ли может быть полнокровна отображена в теоретической форме, это, скорее, дело искусства, поэзии. Диалектические взаимопереходы истины и лжи, возвышенного и низменного, справедливого и несправедливого, нравственного и безнравственного в правде и обмане -эта непредзаданная и непредсказуемая игра противоречий в многомерном смысловом пространстве человеческого духа - достойный объект художественного гения.

Именно у великих художников мы находим парадоксальные, но полные глубокой достоверности образы правдоискательства, стремящегося пробиться к своей подлинности сквозь зыбучую, вездесущую среду неправды, недостоверности, неопределенности и для этого обманывающего себя и других. Испокон веков искусство воспроизводило и шлифовало метафоры «святой лжи», «сладостного», «возвышающего» обмана, экспериментируя на человеческом духе, испытывая его на излом, на прочность, надежность его добронравия, добросовестности.

Обратимся в Пушкину. Какая широкая, многокрасочная гамма душевных состояний, охватываемая словом «обман»!

Ивее, чем я страдал, а все, что сердцу мило Желаний и надежд томительный обман ... 46 46 См.: Пушкин А.С. Стихотворения. Поэмы. М, 1984. С. 45.

Если жизнь тебя обманет,

Не печалься, не сердись! хСвященный, сладостный обман Души волшебное светило..}.

И, наконец, знаменитое:

Да будет проклят правды свет Когда посредственности хладной Завистливой, к соблазну жадной Он угождает праздно! - Нет!

Тьмы низких истин нам дороже Все возвышающий обман ..Л

В той или иной степени эта поэтическая истина о возвышающем обмане понятна каждому, ибо наш дух проек-тивен, устремлен в будущее (мечтой, надеждой и верой), никогда окончательно не укоренен в наличном бытии и окончательно не удовлетворен в нем, и пока жив, он сохраняет некую потенциальную силу воспарения над низким, посредственным, заурядным, над рутиной и скукой наличного бытия. Поэтому «правды свет» может быть и тусклым, способным освещать только близлежащие предметы повседневности, жалкую прозаическую достоверность и скрывать дальнее и расположенное выше. Такая правда способна питать цинизм, неверие в высшие ценности, формировать и утверждать в качестве нормы своего рода недо-человечность. А пушкинский «возвышающий обман», символизирующий веру в идеал, в наивысшие ценности и смыслы, есть способ сохранения надежды на лучшую, одухотворенную жизнь, на возможность обретения высших ценностей (любви, верности, творческого порыва). 47 47 Там же. С. 135. 48 48 Там же. С. 122. 49 49 Там же. С. 214-215.