Михаил Алексеев - Лексика русской разведки. История разведки в терминах

5 ноября 1702 с племянником своим Спилиотом Досифей отправил письма к Толстому, «присланные к нему, послу, с Москвы, писаны цифирью, а иные просто от Феодора Алексеевича Головина, и от гетмана, и кавалера, и пана Степановича Мазепы, да выписка о запорожском деле, а все те письма роспечатаны, да он же, патриарх, прислал письмо о ведомостях московских». В письме к Толстому по поводу доставленных ему распечатанных писем Досифей объяснял, что, получив от Мазепы эти и другие письма и думая, что все они писаны к нему, он распечатал их. «Пожалуй, не кручинься, — извиняется Досифей, — но жив Господь Бог и Христос Его и Святой Дух Его, что ничей иной глаз их не видел, ниже иные руки за него примались, опричь наших».

От 16 ноября 1702 Досифей в письме сообщал Толстому сведения о тогдашних отношениях между турками и татарами, «которые де теперь ссорятся между собою, хотя и неизвестно из-за чего». Писал далее, что турки, несмотря на подстрекательства татар, вовсе не думают нарушать мир с русскими, что он хотя и желает лично повидаться с Толстым, но теперь это невозможно потому, «что последует много бед и разорения не токмо Иерусалиму, но и всем христианом. Засим ежели имеете какия письма или дела до нас, отдайте господину Спилийоту, он нам принесет, а дела напиши на бумаге пространно и пришли ко мне. А ежели что сведаем, о чем вам потребно знать, сами к вам о том напишем, и вопросу от вас не дожидаяся, также скажет вам господин Спилиот едино слово, изволь послушать и во ум взять гораздо».

10 декабря Досифей по поводу присылки ему десяти пар соболей пишет Толстому: «Вашей любви работаем за любовь почтеннаго самодержавнаго лица, и работающе православной державе, самому Богу служим, от Него же и чаем воздаяния».

В первые же месяцы по прибытии Толстого в Турцию между ним и Досифеем установились постоянные сношения, которые уже не прерывались до смерти Досифея. Он постоянно сообщал Толстому всевозможные сведения, давал ему указания в затруднительных случаях, отвечал на те или другие его запросы. 5 ноября 1705 Толстой пишет Досифею: «Ежели ваше архиерейство что возможешь познати приличнаго нам к ведомости, молю прилежно, не остави нас быти безвестны, как ваше блаженство от многих лет благоволяешь трудитися не для чего инаго, токмо ради християнские пользы, так и ныне, Господа ради, не оставляй мя сира; весть Господь Бог колико известихом писанием моим вашего блаженства труды, еже презрев вся страхи, изволяешь ко мне являти неизреченныя милости, и имею надежду, еже Бог не оставит вашего блаженства тщания без воздаяния; свидетельствуюсь Господом Богом, что ни с кем несравненно ваше благодеяние изъясняю и Господь что изволит, то творит».

Досифей не только доставлял Толстому нужные для него всевозможные сведения, но умел при случае добыть и списки с султанских грамот, посылаемых к иностранным государям, и даже планы турецких крепостей. В «Статейном списке» Толстого за 1703 г. значится: «Июня в 17 день в письме иерусалимскаго патриарха к послу писано: человек хощет ехать в Крым, а оттуду, взяв людей, ехать к Москве наскоро. Я много посулил денег дать, чтоб взять список с грамоты, с которою поедет посол [турецкий, отправлявшийся в Москву], однакож подожду немного, и есть ли возму, вам пришлю». Списки с султанских грамот Досифей действительно добыл, по его выражению, «со иждивением довольными» и отослал их в Москву, до прибытия туда с этими грамотами турецкого посла. 23 апреля 1704 Толстой писал канцлеру Головину: «Ныне достал я чрез иеросалимскаго патриарха от Порты списки грамот салтанских, каковы к цесарю и ко французскому королю о подтверждении мирных договоров от нового салтана; дал за них чрез него ж, патриарха, 200 левков, и те списки досылаю к вам при сем письме».

Из Ясс 25 сентября 1704 Досифей прислал письмо к боярину Головину, в котором просит его, чтобы он прислал к турецкому двору в переводчики верного человека, который бы держал втайне данные ему поручения. «У Порты Отоманской, — пишет Досифей, — имеют такой обычай: когда пишут грамоты к каким-нибудь государем, как к христианам, так и к язычным, и тогда пишут обще, и списки пишутся в книгах у рейсефенди, и хотя с трудностию, однакоже чрез верного человека и чрез многие протори, возможно кому добывати, как и мы промыслили многия вас ради. А те, которые пишут к кому в чужия государства и есть друг особливый их, Порты, также и те грамоты, которые приходят от всех государей, сиречь от царей христианских и от персов, и от хана татарскаго, те все полагают внутри царскаго сокровищехранилища, и полагают их в одном сундуке, именуемый царский, и хотя даст кто весь свет в подарки, не может взяти ни единаго списка».

Чтобы правильно судить о ходе дел и иметь возможность вовремя давать послу надлежащие советы, Досифей не раз настойчиво требовал от Толстого, чтобы тот своевременно и подробно извещал его о ходе всех переговоров, какие тот вел с турками и высказывал сильное неудовольствие, когда посол не исполнял или медлил исполнить это требование.

Услуги Досифея Толстому получают особую ценность ввиду того, что турецкое правительство иногда держало русского посла как бы под арестом, не дозволяя ему ни с кем видеться и говорить. В письме к Головину от 4 апреля 1703 Толстой заявляет, что в Адрианополе, куда он вместе с турецким двором переехал из Константинополя, его поставили на новый двор в тех видах, чтобы к нему никто не ходил, так как новый двор видим отовсюду. Кроме того, у него поместили чурбачей и янычар в виде почетной стражи, а на деле, чтобы не допускать к нему христиан. «И зело все християне, — пишет Толстой, — опасны не токмо на двор ко мне притить, ниже мимо ворот моих пройтить смеют. И от приезду своего я и поднесь со иеросалимским патриархом не видался, чего он и сам сердечно желает, обаче учинить того не возможно за великим от них подозрением, а ныне уже мне и пересылатца с ним стало трудно с новаго двора». Вследствие такой подозрительности турецкого правительства Толстой иногда затруднялся правильно и без замедления пересылать свои донесения русскому правительству. И в таких случаях на выручку послу являлся Досифей, через руки которого вообще проходила вся переписка между нашим послом и правительством. 23 марта 1704 Досифей пишет Толстому: «Не скучайте о человеке, с кем письма послать, зане есть люди, что за неделю дважды ходят яко орлы, и мы пошлем с ними и пойдут в скорости и целости, и вы не поспешите токмо, напишите дела свои и нужные потребы повольно, едино по единому, и пришлите к нам грамоты в субботу, а мы их пошлем в понедельник, и дойдут и в скорости и в целости, на подписи да подпишите отдати в руки Мазепе».

Толстой высоко ценил услуги Досифя, дорожил его расположением и благоволением к себе, хорошо понимая, что Досифей для него лицо незаменимое по своей верности и ревности в службе России, потому он всегда старался выразить ему свое глубокое почтение, преданность и благодарность. В 1704 Досифей должен был на время отправиться в Молдавию. Но он не хотел, чтобы и в его отсутствие Толстой остался без его советов и верного надежного человека, который служил бы посредником между ними. В письме от 22 мая, извещая Толстого о своем отъезде в Молдавию, Досифей пишет: «Имеем тебе нечто писать, но оттуду, куда едем, будем вам писать и советывать и протчим приятелем, а письма те будем посылать чрез посредство зде пребывающаго священнаго лица, которое знаете [племянник Досифея, бывший архимандрит, а теперь rесарийский митрополит Хрисанф], и паки чрез посредство того же лица да имеем и ваши. Так же, ежели изволите, молим, чтоб нам иметь некакую ведомость от разговоров, которые имеют быть».