Политика постправды и популизм

Псевдонаучность политологических текстов может быть обнаружена в случае использования их авторами необоснованных модальных операторов необходимости и неоправданных обобщений, сложных эквивалентов, номинализаций, декларирования ложной каузальности явлений. Отсутствие верифицируемости параметров описываемых явлений, апелляция к чувствам, очевидно эмоциональный тон текста, навешивание ярлыков, безапелляционность суждений, неоправданно глобальные обобщения, использование «агрессивной» пунктуации и таких речевых оборотов, апеллирующих к очевидности, как «всем совершенно очевидно», «никто и никогда...», — также важные признаки псевдонаучности.

Следует обратить внимание и на ситуацию, когда автор ссылается на источники, представляющие только одну национальную школу в политологии. Безусловно, наука интернациональна, однако пренебрежение наработками отечественных исследователей, особенно в ситуации, когда становится очевидным отсутствие в современной политической науке макротеорий или теорий, реально способных претендовать на универсальность обнаруженных закономерностей, действующих всегда и везде, априори выдает предвзятость автора.

Совершенно недопустимы ситуации со ссылками в научных текстах на статьи из «Википедии», «Студопедии» или публицистические материалы, если только эти материалы не являются собственно объектом анализа. Но самыми, вероятно, типичными проявлениями псевдонаучных политологических текстов в эпоху «постправды» является неупоминание альтернативных гипотез и теорий, отражающих иную позицию, чем придерживается автор, а также использование им «аргументов „от политики“ или „от рели-гии“. Особенно — с „национальным уклоном“» 29 29 Викентьев И. Л. 15 признаков псевдонауки в статье, книге, телепередаче, веб-сайте [Электронный ресурс]. URL: http://vikent.ru/enc/5317/ (дата обращения: 01.09.2017). .

В современном мире различные идеологии постоянно проникают в научные тексты о политике, чему есть объективные основания. И идеологические догмы, и научное знание о мире политики, представляя собой системы идей, сосуществуют в едином информационном потоке, используют частично пересекающиеся понятия, выполняют схожие функции (гносеологическую, логическую, методологическую, методическую, мировоззренческую функции) и связаны с реальными политическими практиками. При этом идеологии выражают интересы конкретных социальных групп и политических акторов, а политическая наука должна быть ориентирована на установление универсальных закономерностей в своей сфере.

Различаются и субъекты этих процессов: в первом случае речь идет об идеологических структурах политических институтов и идеологах, во втором — о научных и образовательных учреждениях, об ученых. Задача идеологии заключается в рутинизации и массовизации определенной точки зрения на развитие политических процессов, выгодной конкретному социальному слою или политической группе. «Задача идеологии состоит в том, чтобы превратить эти убеждения в общественное кредо и закрепить энтузиазм масс, проявленный в период неординарных событий» 30 30 Гуревич П. С. Идеология как текст // Знание. Понимание. Умение. 2006. № 2. С. 191-192. .

Однако не только идеология встроена в политические процессы, наука также может быть политизирована и использоваться идеологами в том же качестве, что и идеология. «Понимание идеологии как средства социальной критики, даже если при этом политическая критика направлена против скрытой тирании господства, означает на деле чье-то притязание на власть!» 31 31 Там же. С. 191. Единственное средство противостоять этому — предельная научная честность ученых. И. Лакатос очень точно заметил, что «суждение может стать и псевдонаучной догмой, и подлинным знанием, в зависимости от того, готовы ли вы искать опровергающие его условия» 32 32 Лакатос И. Наука и псевдонаука (Выступление в радиопрограмме Открытого университета 30 июня 1973 г.) [Электронный ресурс]. URL: https://nsu.ru/classics/pythagoras/Lacatos.pdf (дата обращения: 01.09.2017). .

Многие политологи воспринимают как нечто должное ситуацию отождествления истинности знания с популярностью, распространенностью определенной точки зрения на какую-либо проблему как среди ученых, так и среди обывателей, далеких от науки. При этом основным аргументом оказывается конвенциональная неклассическая концепция истины, согласно которой истиной является в науке то, с чем согласно большинство ученых. Ситуация осложняется подчас тем, что научные дискуссии переносятся в онлайн-пространство и обсуждение спускается с научного на профанный уровень. Однако история общественных наук демонстрирует многочисленные примеры, когда большинство представителей научного мира и обычных граждан с восторгом и безусловной верой в истинность принимали теории, которые спустя десятилетия оказывались абсолютно несостоятельными. Стремящийся к истине исследователь «должен доказать каждое свое утверждение, подтвердив его фактами. Таков критерий научной честности» 33 33 Там же. .

Выступления на конференциях и статьи некоторых политологов заставляют задуматься, чем на самом деле являются их труды — следствием известного в психологии явления импритинга (запечатленные в сознании образы доминируют над логикой рационального анализа ситуации, а события воспринимаются как единый поток без различения причин и следствий) или сознательной фальсификацией фактов?

Вероятно, в наше время в науке, в том числе в общественных дисциплинах, весьма немногие исследователи готовы/способны следовать требованию, о котором Р. Фейнман проникновенно говорил в выступлении перед выпускниками Калифорнийского технологического института в 1974 г.: «Вся история научных исследований наводит на эту мысль. <...> Это научная честность, принцип научного мышления, соответствующий полнейшей честности, честности, доведенной до крайности. <...> Если вы ставите эксперимент, вы должны сообщать обо всем, что, с вашей точки зрения, может сделать его несостоятельным. Сообщайте не только то, что подтверждает вашу правоту. Приведите все другие причины, которыми можно объяснить ваши результаты, все ваши сомнения, устраненные в ходе других экспериментов, и описания этих экспериментов, чтобы другие могли убедиться, что они действительно устранены... Я говорю об особом, высшем типе честности, который предполагает, что вы как ученый сделаете абсолютно все, что в ваших силах, чтобы показать свои возможные ошибки. В этом, безусловно, состоит долг ученого по отношению к другим ученым и, я думаю, к непрофессионалам. <...> Я хочу пожелать вам одной удачи — попасть в такое место, где вы сможете свободно исповедовать ту честность, о которой я говорил, и где ни необходимость упрочить свое положение в организации, ни соображения финансовой поддержки — ничто не заставит вас поступиться этой честностью. Да будет у вас эта свобода» 34 34 Фейнман Р. Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман! С. 186-188 [Электронный ресурс]. URL: http://www.eduspb.com/public/files/books_hyst/biograf/fejnman_vy_konechno_shutite_ mister_fejnman.pdf (дата обращения: 01.О9.2О17). . Многим ли обществоведам под силу быть честными учеными в эпоху «постправды»?