Алесь Адамович - Пути в незнаемое [Писатели рассказывают о науке]

Все виды птиц, населяющие ныне Землю, располагаю я мысленно в ряд, с одного конца которого помещаю серую ворону — это край видов-победителей, а на противоположной стороне — виды из Красной книги, некоторые из которых, например, красноногий ибис, уже почти в небытии. Из тех же, что занимают промежуточное положение, одни явно тяготеют к «вороньему» краю, иногда самые неожиданные — в последние годы, например, резко возросла численность озерной чайки, отлично приспособившейся жить возле человека, даже в удалении от воды, питаясь, как и ворона, на свалках и устраивая свои колонии под защитой топей заброшенных силосных ям. Другие виды не обнаруживают пока определенных тенденций, и трудно предугадать, как сложится в дальнейшем их судьба. Третьи же, и со временем их становится все больше, уже явно «повернули» в сторону Красной книги. Та же перепелка, так хорошо знакомая с детства своим трогательным призывом «спать-пора, спать-пора, спать-пора…», или коростель, чье кряканье неслось всю ночь с болотистого луга возле занавесившейся туманом речушки, давно уже переставшей существовать.

И дело даже не в том, что виды, уже попавшие в Красную книгу или стоящие на очереди, не могут ужиться с нами, а в том, что мы не хотим и не умеем уживаться с ними! Или не берем на себя труд это делать. И если мы не хотим, чтобы в окружающем мире кроме нас с вами уцелели только вороны и им подобные, вроде крысы или таракана, надо научиться уживаться!

А орнитологам, соответственно, не остается ничего другого, как, трезво оценив серьезность положения, надеяться и действовать, чтобы с увеличением антропогенного пресса увеличивать и размах охранных мероприятий — это и есть второй из главных выводов на вопрос моей анкеты, который так удачно сформулировал Юрий Шибнев из заповедника «Кедровая падь».

Поэтому следующий вопрос к орнитологам был таким:

5. ЧТО БЫ ВЫ СЧИТАЛИ НЕОБХОДИМЫМ ПРЕДПРИНЯТЬ НА БЛАГО ПТИЦАМ?

— У всех без исключения с раннего детства воспитывать любовь к птицам и чувство ответственности за их сохранность. ( Т. Ардамацкая, Черноморский заповедник )

— Всемерно пропагандировать глубочайшее уважение ко всем проявлениям жизни птиц. ( Л. Бурма, Нидерланды )

— Создавать как можно больше резерватов, невзирая на границы государств. ( Т. де Руз, Нидерланды )

— Открыть как можно больше заповедников, особенно редкие виды разводить в неволе. ( К. Альгирдас, Вильнюс )

— Незамедлительно заповедать уцелевшие болота на берегах озера Ханко, да и в других местах ( Ю. Шибнев, заповедник «Кедровая падь» )

— Больше международных организаций и действенных законов об охране птиц! ( М. Маньес, Испания )

— Достичь того, чтобы главным вопросом современной международной политики стала охрана среды. ( Дж. Босвал, Великобритания )

— Добиться глобальных изменений в методах защиты растений, очистки воды, достижения равновесия между рубкой лесов и их восстановлением, а также объявить по крайней мере треть площади Земли такой территорией, на которой интересы животных признавались бы выше интересов людей при любых видах деятельности последних. Я считаю локальные усилия по охране природы без глобальной стратегии бесперспективными. ( В. Дольник, Ленинград )

Не случайно симпозиум «Стратегия охраны птиц» сделался на XVIII Международном орнитологическом конгрессе центральным, собрав рекордное число участников. Правда, готовой стратегии пока нет, есть только предложение о ее разработке и документ, способный служить в известной мере прообразом — Всемирная стратегия охраны природы, а также более чем достаточное количество идей. Внимательный читатель, поразмыслив над приведенными здесь ответами орнитологов, может получить представление о контурах такой стратегии.

Главный вопрос заключается, однако, не в разработке стратегии учеными — они достаточно хорошо представляют себе, что надо делать, а в том, как она будет осуществляться на практике. Именно о бездне между теорией и практикой говорил в своем выступлении на Московском конгрессе Чарльз Имбоден — ученый секретарь Международного совета по охране птиц, являющий собой сгусток воинствующей энергии и здорового скептицизма. Если бы рекомендации ученых выполнялись, все было бы превосходно, но, увы, на практике они, как правило, не работают. Да и не заработают на полную мощь в отсутствие надлежащих социальных и политических преобразований нашего, столь далекого от совершенства мира.

И тем не менее действовать приходится сейчас, немедленно, буквально выхватывая из огня самое горящее. Среди орнитологов можно, пожалуй, выделить две наиболее отчетливо выраженные общности: патриотов хищных птиц и патриотов журавлей, недаром в ответах на вопрос о любимой птице сокол-сапсан и журавль собрали наибольшее число голосов. И тех и других объединяет единое чувство: крайняя озабоченность за судьбы своих любимцев.

Сокол-сапсан в шестидесятые годы оказался в числе птиц, наиболее близких к вымиранию, и был занесен в Красную книгу Международного союза охраны природы и природных ресурсов. И это при том, что он является среди пернатых рекордсменом не только по скорости полета, но и по площади гнездового ареала — сапсан живет чуть ли не по всему земному шару. Главная причина трагедии с ним — неумеренное применение в сельском хозяйстве пестицидов, и в первую очередь ДДТ, которые накапливались в тканях этих птиц в гибельно высоких концентрациях (из растений пестициды переходят к насекомым, от них к насекомоядным птицам, а от тех наконец к соколу, стоящему на самом верху трофической пирамиды). В итоге сапсаны начали откладывать яйца с такой тонкой скорлупой, что она трескалась под тяжестью насиживающих птиц. Молодых стало рождаться на свет слишком мало, чтобы компенсировать смертность стариков. В Финляндии до начала «эры пестицидов» гнездилось более тысячи сапсанов, а в 1975 году самые тщательные поиски позволили обнаружить всего 20 пар. В сельскохозяйственных районах США численность этих птиц упала местами в десятки раз, или они совсем вымерли.

«Поклона нашего заслуживают пострадавшие от ядохимикатов соколы. Не случись краха их популяций (да и не найдись орнитологов, этим обеспокоенных), как бы ни пришлось изучать губительные влияния пестицидов уже на человеке… Для нас сапсаны оказались чем-то вроде предохранителя, которому положено сгорать первым» — это слова Владимира Михайловича Галушина, признанного знатока, страстного поклонника и защитника хищных птиц.

И хотя в странах северного полушария, в том числе в нашей, применение ДДТ теперь запрещено, сапсаны в целом ряде мест «сгорели» настолько, что самим им уже не оправиться — критический для популяции предел оказался перейденным. В такой ситуации единственный выход — вольерное разведение соколов с дальнейшим их расселением в тех местах, где они прежде гнездились. Представленный на конгрессе доклад на эту тему американских орнитологов Т. Кейда и У Бернхэма слушался и смотрелся как самый увлекательный детектив.