Эрна Померанцева - Мифологические персонажи в русском фольклоре

В обычае этом, как и во многих других моментах культа домового, отразилось и своеобразное

11ГМЭ, ф. Т, Симбирская губ., корр. Кувшиншіков, разд. Ж., п. 199, л. 1.

12Архив кафедры фольклора МГУ, Воронежская экспедиция 1957 г., запись В. Н. Басилова.

13ГМЭ, ф. Т, Саратовская губ., разд. Ж, п. 199, л. 83.

14ГМЭ, ф. Т, Вологодская губ., корр., А. Жуков, разд. Ж п. 199, л. 4.

15ГМЭ, ф. Т, Симбирская губ., корр. Кувшииииков, разд. Ж, п. 199, л. 2.

16ГМЭ, ф. Т, Новгородская губ., корр. П. Вернов, разд. Ж, п. 199, л. 2.

Домовой Резное дерево, X в.

двоеверие. Когда ломали избу,— брали икону, хлеб и вызывали домового: «Батюшка домовой, выходи домой» 17. Считали, что если домового не вызвать, он останется на развалинах и будет пугать по ночам своим криком и плачем 18.

В информациях о домовом среди хозяйственных его функций чаще всего упоминается отношение к

вмаммй««1

17ГМЭ, ф. Т, Московская губ., корр. Г. Куликовский, разд. Ж, .п. 199, л. 9.

1вТам же.

4 Э. В. Померанцева скотине. Обычной формулой обращения к домовому с просьбой о покровительстве при покупке коровы или лошади была: «Хозяин-батюшка, побереги скотинку». Формула эта в сущности везде была одна и та же, с небольшими вариациями («Хозяин царь дворовый, прими моего живота в свои простые ворота» 1а; «Дедушка-соседушка, люби мою скотин-ку»,— приговаривали в Вологодской губернии 20). Считалось очень важным заручиться благосклонностью и покровительством домового, так как если он не взлюбит скотину (чаще всего это случалось, если она не под масть хозяину), то беда — замучит, надо будет ее продавать,

97

В целях умилостивления домового прибегали к своеобразному жертвоприношению, в котором также обнаруживаются черты, двоеверия. В Смоленской губернии существовал, например, такой обычай: «Хорошие хозяева на заговины оставляют хозяину (домовому) накрытый стол, а некоторую часть кушаний выносят на скотный двор, где и ставят на топор, врубленный плашмя в левую верею ворот. Ставя кушанье, говорят: „Хозяинуш-ка, батюшка, хлеб-соль прими, скотинку води“» 21.

Таким же единообразным, как представление об отношении домового к людям и его функциях, было, за немногими и малотипичными исключениями, представление о его внешности. Лишь редко встречаются сведения, что по внешнему облику домовой близок к черту, что он черный, рогатый и холодный, если его ударить—«рука разбивается» 22, «руки у него шершинатые, такие, как будто овчиной поволочены» , «у него чуть заметные рога и подогнутый еле заметный хвост» 24. В большинстве слу-

10ГМЭ, ф. Т, Новгородская губ., корр. К. Черемхин, разд. Ж, п. 199, лл. 6—7.

20ГМЭ, ф. Т, Вологодская губ., корр. А. Жуков, разд. Ж, п. 199, л. 3.

21ГМЭ, ф. Т, Смоленская губ., корр. Дорошенко, разд. Ж, п. 199, л. 2.

22ГМЭ, ф. Т, Калужская губ., корр. А. Лебедев, разд. Ж, п. 199, л. 12.

23ГМЭ, ф. Т, Новгородская губ., корр. П. Вересов, разд. Ж, п. 199, л. 4.

24ГМЭ, ф. Т, Вологодская губ., корр. А. Жуков, разд. Ж, п. 199, л. 4.

чаев эта близость домового к чёрту, к нечистой силе не акцентируется, иногда даже снимается, ослабляется ремарками информаторов: «Домовушка должен быть тот же шишига, то ись дьявол, по крайности прежде был шишигой, а теперь, видится, обрусел» 89 89 И. И. Железное . Уральцы. М., 1861, стр. 382. . Также редки сведения, что домовой может принять вид собаки, гадюки, кошки, лягушки или даже прыгающего мешка с кормом.

Среди описаний внешности домового доминируют не только свидетельства его антропоморфности, но и указания на то, что он похож на хозяина дома, на одно лицо с ним. По сведениям П. Н. Рыбникова, «домовой видом в хозяина» 90 90 20 «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым», т. III. М., 1914, стр. 197. . Описывая внешность домового, его одежду, рассказчики рисуют обычно тот местный костюм, в котором ходят старики. Так, в Смоленской губернии домовой — «седой старик с непокрытой головой, одетый в длинную белую рубаху» 91 91 ГМЭ, ф. Т, Смоленская губ., корр. И. Грннев, разд. Ж, п. 199, л. 3. , в Орловской губернии он «как человек у свитке и подпоясан» 92 92 ГМЭ, ф. Т, Орловская губ., корр. Н. Коновалова, разд. Ж, п. 199, лл. 3—4. . В Новгородской губернии крестьянин рассказал, что услышал при пожаре крик и увндел мужчину среднего роста в синем балахоне, красном кушаке, который бегал по полу и кричал: «Ой, погиб я теперь, не найти мне лучше этого дома». Все подтвердили, что это был домовой 2В. В записях из Вологодской губернии домовой — «небольшой старик, с длинными седыми волосами и бровями, с сердитым выражением лица, кривыми ногами, тело, кроме рук с длинными когтями и лица, покрыто шерстью белого цвета 93 93 ГМЭ, ф. Т, Вологодская губ., корр. П. Крупнов, разд. Ж, п. 199, л. 1. . В этом описании как бы сочетаются демонические и человеческие элементы зрительного образа домового, однако антропоморфные черты и в этом случае явно преобладают.

Домовой не только похож на людей, у которых обитает, не только заботится о хозяйственном благополучии и ухаживает за скотиной, но и сам живет наподобие крестьянской семьи. Существовали рассказы о его жене (домахе, домовихе, иногда кикиморе), которая ночью выходит из-под пола и прядет 94 94 ГМЭ, ф. Т, Новгородская губ., корр. К. Черемхин, разд. Ж, п. 199, л. 2. . Рассказывали, что есть у него и дети. Кормит он свою семью хлебом «который неумойки лапают» 95 95 ГМЭ, ф. Т, Орловская губ., корр. Ф. Костин, разд. Ж, п. 199, л. 6. .

В поверьях утверждалось, что домовому свойственны людские слабости и заботы. Он, например, якобы приходит греться на печку, потому что «го-разно озяб на дворе». Домовые ходят в гости друг к другу. Иногда ссорятся и даже дерутся, чаще всего из-за корма, который воруют у чужой и носят своей скотине. Домовой водит знакомство, а иногда воюет не только с банниками и овинниками, но и с лесовиками и полевиками. «Все эти духи близкие и родные или друзья, кумовья»,— заключает информатор из Смоленской губернии 96 96 ГМЭ, ф. Т, Смоленская губ., корр. В. Н. Добровольский, разд. Ж, п. 199, л. 9. .

В Вологодской губернии считали, что домовые распоряжаются только тем домом, в котором живут, и не вто'ргаются в дома, занятые другими домовыми. Живут они между собой в согласии и в зимние бурные ночи собираются на пляски в какой-нибудь нежилой избе на краю деревни. В плясках, которые продолжаются до утра, принимают участие как су-седки, так и кикиморы. Из избы, где совершаются пляски, слышится топот, визг, вой, лаянье и мяуканье 97 97 ГМЭ, ф. Т, Вологодская губ., корр. П. Крупнов, разд. Ж, п. 199, л. 2. .