Эрна Померанцева - Мифологические персонажи в русском фольклоре

„Сначала было только тартара-ры (что-то в роде ямы) и жили бог, да чёрт (Авраил, говорит она). Были они большие приятели. И захотел бог устроить землю. Послал он дьявола в трииспод-нюю (преисподняя) яму набрать земли и воды. Дьявол полетел, потому что ходить было непочем. Вот набрал он земли и воды и думает дорогой: ,,Что же отдам Старшему (богу) все, а себе ничего не оставляю, дай затаю". Набрал он в рот земли и воды и прилетел к господу. „Принес?",— спрашивает бог, а чёрту сказать-то нельзя— рот занят; хотел руками показать, что принес, да и просыпал землю и разлил воду в преисподнюю. Бог стал его укорять и сказал: „Будь же ты смутитель и соблазнитель, а что у тебя во рту, из того пусть образуются змеи". И поползли змеи у него изо рта и попадали в преисподнюю; эти змеи и будут нас мучить. Дьявол улетел. Через несколько времени он явился к богу в другом виде и опять подружился с ним (бог не узнал его). И стал бог говорить: „Нужно нам сделать землю, воду и людей и будем мы над ними владеть; я давно хотел сделать, да меня обманул приятель, смотри и ты не обмани".— „Нет,— говорит дьявол,— я верный человек”.— „Тебе,— говорит бог,— не дадут там (в тартарары) земли змеи, так вот тебе цветок, как покажешь, так и дадут”. Полетел дьявол. Дорогой думает: „На что мне цветок, я и так ухвачу, что мне нужно". Но змеи не дали ему ничего. А махнул он цветком — оне расступились. Набрал он земли за две скулы: одно для бога, другое — себе. Тогда бог все узнал, заставил его плюнуть, и вышла земля с водою. Бог устроил ее и говорит: „Вот, все праведные будут мои, а все лукавые — твои". С тех пор бог и воюет с дьяволом, оттого и грозы бывают, воюют оии камнями — оттого и горы произошли, а где битва, там пропасти, низина, куда чёрта загоняет бог". Этот рассказ почти дословный, и все, кого я спрашивал, несут такую же чепуху, путая и время, и имена, и смысл» 2в. Помимо «Потерянного рая», обращение к которому нетипично для русской деревни, источником этих легенд могли быть различные рукописные и печатные тексты, говорившие о сотворении мира.

Чёрт чаще всего в легендах и сказках является человеку в образе антропоморфном (странника, соседа, женщины и т. д.), реже в образе змеи, собаки, свиньи и т. д. Например, в Саратовской губернии было записано несколько рассказов о том, как чёрт приходил к женщинам в образе уехавшей или умершей матери. В образе мужа он являлся к солдатке, которая в результате этого родила урода с двумя головами, четырьмя ногами и руками. К старухе Е. Колпачевой чёрт летал огненным змеем, принимая в доме облик ее покойного старика 125 125 ГМЭ, ф. Т, Саратовская губ., корр. И. Деиисов, разд. Ж, п. 192, лл. 1—5. .

В Вологодской губернии были записаны былички о том, как дьявол под видом мужа, сидевшего в остроге, летал к его тоскующей жене, как он отомстил домашним, помешавшим ему ходить к полюбившейся ему женщине, как под видом соседки приходил брать ребенка, как он играл на дудке и пел песни, как загнал лошадей у ямщика, как женщин, шедших к заутрене, черти догоняли с колокольцами. В Пензенской губернии бытовал рассказ о нечистом, который явился к девушке во время гаданья в образе парня, у которого обнаружились лапы с когтями. Конфеты, которые он принес, оказались пометом, стакан водки — ножом 80.

Все эти рассказы близки и к литературным легендам о чёрте. Например, в житийных рассказах «Киево-Печерского патерика» дьявол принимает обличие чернеца, отшельника, даже ангела. Если в народном изобразительном искусстве не встречается портрет лешего, водяного, домового, то на иконах и лубочных картинках существуют многочисленные изображения чёрта, совпадающие и с его портретом в народных рассказах. Его приметы — хвост, копыта, рожки. Их он с трудом скрывает, принимая то или другое обличье. По ним и узнают черта вступающие с ним в сношения или борьбу люди. Например, в Орловской губернии записан рассказ о том, как пять чертей явились на посиделки. Одна из девушек обнаружила это по копытам и убежала, все остальные погибли 126 126 ГМЭ, ф. Т, Орловская губ., корр. П. Форміш, разд. Ж, п. 192, лл. 2—3. . Благодаря то-

му, что изображения «Страшного суда» украшали стены многих храмов и распространялись в многочисленных лубочных листах, портретные приметы чёрта в рассказах о нем стабилизировались, мало варьировались.

То, что слово «черт» до настоящего времени бытует в языке, в сущности доказывает, что вера в него исчезла, так как страх, боязнь чёрта раньше приводила к запрету упоминать его имя.

В. Даль 127 127 В. И. Даль. Толковый словарь русского языка, т. IV, М., 1935, стр. 615—616. и С. Максимов 128 128 С. В . Максимов . Нечистая, неведомая и крестная сил;), стр. 4. перечисляют свыше сотни имен-эвфемизмов, что безусловно говорит о желании избежать употребления опасного слова «чёрт». О запрете упоминать имя чёрта была сделана запись в Новгородской губернии: «Когда по воде едешь, немытика нельзя поминать, т. е. произносить слово „чёрт 14или „дьявол", да и вообще без упоминания даже имени не следует заводить речи о нем, не нужно привлекать к себе его внимание» 129 129 ГМЭ, ф. Т, Новгородская губ., корр. В. Власои, разд. Ж. п. 187—191, л. 6. . Во Владимирской губернии считали, что «как зачнешь ругаться, он подскочит и толкает, ругайся, дескать, больше» 130 130 ГМЭ, ф. Т, Владимирская губ., корр. С. Галахова, разд. Ж, п. 192, л. 4. . Слово «чёрт» хотя и употребляется там, но чаще заменяется словом

и Эв Г>

«шут», «шутник», «окаяшка», «черный» . т5 материалах Добровольского мы находим и сведения об анчутиках, мурмулях, курдутиках — «демонических существах вроде чертей». Они отличаются веселым характером, играют и скачут. Их всех вместе можно увидеть в бане. Этот материал использован

С. В. Максимовым в его известной книге 131 131 ГМЭ, ф. Т, Смоленская губ., корр. В. Добровольским, разд. Ж, п. 192, л. 1; С. В. Максимов . Нечистая, неведомая' и крестная сила, стр. 110. .

Как уже говорилось, рассказы о чёрте многообразны в жанровом отношении. Сплошь и рядом один и тот же сюжет о чёрте фигурирует в легендах, сказках и былинках. В доказательство можно привести рассказы о чёрте, запечатанном крестным знаменем в сосуде, и о чудесном путешествии на чёрте. Оба эти сюжета кочуют из одного жанра устной прозы в другой, являясь то в виде легенды, бывальщины, былички, то в виде сказки или анекдота.

Н. Н. Дурново в своей работе «Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной русской литературе» показал, что во многих вариантах легенда была очень распространена в христианских сказаниях Востока и Запада. Он установил и источник— еврейские талмудические сказания о власти Соломона над бесами, показал, что русские получили легенду из двух источников: из Византии и с Запада 38.