Игорь Текалов - Золото сечи [СИ]

— Но я же не начальник "Главзолота" и не директор НИГРИ, я обычный петрограф [40] Петрография — наука, описывающая горные породы на основании микроскопических исследований их минерального состава, текстуры и химических свойств. .

— Вот именно, Лида! Вот именно. Если кто-то узнает, тебя даже отец не спасёт. А меня — и подавно. Пришьют, что у нас целое преступное сообщество на стратегическом объекте было.

— Да откуда же кто-то узнает, Серёж? Ты же не собираешься никому рассказывать о наших экспериментах в постели?! Если не нравится — так и скажи! А то выдумываешь всякое…

— Нравится, — примирительным тоном сказал муж. — Просто я за тебя волнуюсь. А узнать могут от твоих же подруг, которые тебе эти журналы и дают. Не бери их больше, пожалуйста!

— Ну, хорошо, — не уверенно ответила Лида.

— Обещай мне, что не будешь!

— Обещаю!

Сергей поцеловал жену в щёку и отвернулся.

— Давай спать, — сказал он. — Завтра на работу рано вставать.

На работу они пришли как обычно, вместе, без четверти восемь. Вошли в здание института и разошлись по этажам — Лида осталась на первом, свернув по коридору направо, а Сергей поднялся на второй. Лаборатория была уже открыта, тихо гудели вентиляторы вытяжной системы. Олег — коллега Сергея — сидя в белом халате за столом, записывал показания измерительной аппаратуры в прошнурованный журнал.

— Бритвин, не переодевайтесь, идите сразу к Ильину! — сказал он Сергею, повернувшись, как только тот вошёл.

В первую секунду Сергей опешил — до того непривычным был официальный тон Олега: на "вы" и по фамилии.

— А что случилось? — настороженно спросил Сергей.

В ответ Олег посмотрел так выразительно, что его пробрал холодный пот.

"Не профессор меня вызывает, — понял Бритвин. — Профессор обычно сам приходит. Похоже, через него меня вызывает кто-то другой". Сергей вышел из лаборатории, и направился к кабинету профессора, пытаясь по пути сообразить, кто мог написать донос и по поводу чего. Кроме зарубежных журналов жены никаких грехов в голову не приходило, и в дверь кабинета он постучал, совершенно не представляя, чего ждать. Во всяком случае, ничего хорошего от этой аудиенции Сергей не ждал.

— Войдите! — раздался из-за двери голос профессора Ильина.

Сергей вошёл и прикрыл за собой дверь.

— Здравствуйте, Владимир Евгеньевич! — поздоровался он с порога.

— Здравствуй, Серёжа, — привычно ответил седовласый профессор.

Он стоял у приставного стола, опершись рукой о спинку стула, словно ждал прихода Бритвина. В душе ведущего специалиста на мгновение появилась надежда, что он ошибся, предполагая худшее. Но в это время он увидел человека, сидевшего во главе стола, на месте хозяина кабинета. Сомнений не осталось — это был сотрудник НКВД. Сергей это понял каким-то звериным чутьём, хоть тот был и в штатском.

— С тобой хочет поговорить сотрудник НКВД, — сказал профессор, усаживаясь на стул, на который опирался.

— Здравствуйте, Сергей Петрович, — сказал сотрудник. — Садитесь!

Лицо говорившего не выражало никаких эмоций, но жёсткий взгляд словно гипнотизировал собеседника. Сергей растерянно отодвинул ближний к нему стул и сел за приставной стол так, что оказался к профессору лицом, а к чекисту правым боком, через 2 стула.

— Вы, конечно, понимаете, как остро нуждается наше государство в золоте именно сейчас? — обратился чекист к Сергею.

"Любое государство всегда нуждается в золоте, постоянно, в любой момент", — подумал Бритвин, но вслух этого не сказал.

— Конечно, понимаю, — ответил он.

— Владимир Евгеньевич рекомендовал вас как надёжного члена партии и грамотного специалиста в области разведки месторождений золота. Мы очень надеемся, что вы его не подведёте, и оправдаете оказанное вам доверие. Профессор Ильин кивнул.

— Я… — привстал не ожидавший такого поворота Сергей, — Я оправдаю.

— Не торопитесь, — чекист сделал останавливающий жест рукой. — Сначала выслушайте, что от вас требуется.

— Да, да, я слушаю.

— Руководством партии и правительства перед вашим институтом поставлена задача: проанализировать возможность и целесообразность возобновления добычи золота на ранее разрабатываемых, но теперь заброшенных месторождениях. Вы будете откомандированы в район одного из таких месторождений.

"Не зря вчера про "Дальстрой" вспомнилось, — обречённо подумал Сергей. — Хотя… там, вроде, все участки действующие".

— На Донбасс, — уточнил чекист. — Профессор Ильин обеспечит вас всем необходимым.

Профессор снова кивнул.

— Я готов! — радостно сообщил Сергей.

"Не всё так плохо, — подумал он. — Могло быть и хуже. Гораздо хуже".

Председателя Алексеев-Нагольченского сельсовета Сергей в кабинете не застал.

— Николай Иванович по полям поехал, — пояснила молоденькая секретарша в простеньком цветастом платье.

Сергей поставил на пол тяжёлый чемодан и одёрнул полы светло-серого пиджака, изрядно помятого в пути.

— Когда же он вернётся? — растерянно спросил он. — Я из Москвы приехал. — Так вы Сергей Петрович? — удивилась секретарь, с интересом рассматривая гостя.

— Да, я Сергей Петрович. А что в этом удивительного?

— Ничего, — смутилась девушка. — Николай Иванович предупредил меня, что вы можете приехать, когда его не будет. Просто… я думала, что вы постарше.

— А такой не гожусь? — улыбнулся приезжий.

— Годитесь. Ой… Я не это имела ввиду. Просто Николай Иванович попросил меня на постой вас пустить ко мне…

Симпатичное лицо девушки покрылось румянцем.

— Вот и отлично! — сказал Сергей. — Как меня зовут, вы знаете. А вас…

— Мария.

— Ну, что ж, Мария, ведите меня в апартаменты! Хочется обмыться с дороги.

Мария бросила взгляд на телефонный аппарат на столе, на минуту задумалась…

— А, ладно! — решительно сказала она. — Всё равно сейчас обед, а здесь недалеко… Я вас быстро отведу, и вернусь.

Она замкнула сельсовет на врезной замок, приподнялась на цыпочки, и спрятала ключ за наличник над дверью.

— Вдруг Николай Иванович раньше вернётся, — пояснила наблюдавшему за её действиями Сергею.

Дом Марии оказался совсем рядом, через дорогу от здания сельсовета. Невысокий, саманный [41] Саман — строительный материал из глины с примесью навоза и соломы, по размеру напоминающий шлакоблок. , со свежевыбеленными стенами, покрытый бурой, местами потрескавшейся черепицей, он прятался в тени большого дерева белой акации. В доме было четыре комнаты. Из прихожей вошедший попадал в самую большую комнату, в ней располагались стол, буфет и печь. Из неё дверные проёмы без дверей вели в зал и спальню, а из зала — в дальнюю спальню. Во всех комнатах витал пьянящий аромат цветущей акации, проникавший через открытые форточки.