Игорь Текалов - Золото сечи [СИ]

Судя по зарослям высохшего болиголова [53] Двулетнее травянистое растение. Другие названия — омег, бугела. , коров здесь не было с лета.

Сергей подошёл к воротам ближайшего из коровников, и прислушался. Тишина. Приоткрыв створку ворот, он вошёл внутрь. Здесь царил полумрак — света через маленькие прямоугольные оконца проникало мало. Почти вслепую — глаза ещё не привыкли после улицы к слабому освещению — Сергей сделал несколько шагов, и наткнулся на чьи-то ноги.

— Стой! — вскрикнул кто-то по-русски, вскочив с пола. — Кто ты? Перед Бритвиным возник худой человек в форме красноармейца, целящийся ему в голову из винтовки "трёхлинейки". "Второй раз за день — это уже чересчур", — подумал Сергей.

— Свой я! Свой, — ответил он как можно спокойнее. — Убери винтовку.

Глаза немного привыкли, и Сергей рассмотрел лицо стоявшего напротив. Монголоидный тип: выступающие скулы, узкий разрез глаз, на впавших щеках — чёрная щетина двухнедельной давности, не меньше, на голове — копна грязных волос. На вид лет 20.

У стены справа зашевелился ещё один. Он неторопливо поднялся с высохших коровьих лепёшек, служивших ему постелью, и взял лежавшую рядом винтовку, такую же, как у первого. Этот был старше — лет под 40.

Щетина с проседью. Наколки на пальцах явно выдавали в нём побывавшего в местах, как говорится, не столь отдалённых, хотя значения их Сергей и не знал.

— А чего ты, "свой", здесь ищешь? — прошепелявил щербатым ртом старший.

"Монгол", как его окрестил про себя Бритвин, опускать винтовку не торопился.

— Ничего не ищу, — ответил Сергей. — От немцев сбежал.

— А чего же ты сбежал? — спросил щербатый нравоучительно-театральным тоном. — Вроде не калека, а от врага родину не защищаешь… Или ты из начальников, привык чтоб другие тебя защищали?

Бритвин вспомнил, как председатель представил его старому штейгеру горняком. "Вряд ли кто-то из них разбирается в горном деле больше меня, — подумал он. — Не похожи они на тех, кто трудом зарабатывает. Значит, на тонкостях профессии подловить не смогут".

— Был бы я начальник, то не здесь бы сейчас был, — соврал Бритвин. — Шахтёр я.

— А какой у тебя размер обуви, шахтёр?

— 42-ой.

— Скидывай одежду! — потребовал щербатый.

— Что? — не понял Сергей.

— Раздевайся, говорю!

Бритвин понял, что сейчас лучше подчиниться — застрелить его на месте и оставить здесь же, среди засохших коровьих лепёшек, этим двоим ничего не мешало. Умирать в грязном коровнике не хотелось. Впрочем, умирать вообще не хотелось, даже в чистом. Сергей снял пиджак, и щербатый тут же забрал его себе. Взамен он дал пропахшую потом и навозом гимнастёрку. Ни бушлатов, ни шинелей у этих двоих не было, только летняя форма. С остальной одеждой были проделаны те же действия. Вплоть до трусов. Щербатый проверил карманы одежды Бритвина, и с недоумением взглянул на Сергея.

— А документы где?

"Чёрт! — мысленно выругался Бритвин. — Они же у Марии в доме остались, вместе с её".

— Нет документов, — ответил он.

— Ну нет, так нет. Мне твои всё равно не сгодятся. Трусы снимай!

Бритвин исполнил и это. Трусы щербатого он надеть не решился, бросил их в угол. Пришлось надеть галифе на голое тело.

— Гы-гы, — подал голос "монгол". — Карась, а трусы-то зачем меняешь? Винтовку он всё-таки опустил.

— Много ты понимаешь, — ответил щербатый. — Если до проверки дело дойдёт, по солдатским трусам враз вычислят, что я не цивильный [54] Штатский, гражданский. .

— А я? — настороженно спросил "монгол".

— Не ссы, Шара! — ответил Карась. — Дай-ка мне винтовку на минуту!

Он протянул руку, и трёхлинейка "монгола" оказалась в его руках раньше, чем Шара успел что-либо сообразить.

— А зачем? — запоздало спросил Шара.

Карась молча вышел из коровника, подошёл к колодцу, и бросил в него обе винтовки. Туда же он бросил и свои документы.

— Ты… Ты что? — растерянно хлопал расширившимися от удивления глазами Шара, выбежав на улицу. — Ты же сказал — на минуту?!

— Так я больше минуты и не держал, — оскалился Карась. — Прощевайте, хлопчики, не по пути мне с вами!

Он развернулся и, не оглядываясь, быстро пошёл прочь. Что выстрелят в спину, можно было не опасаться.

Сергей, сжав кулаки, двинулся к Шаре. Физически он был явно сильнее. Да и морально тоже.

— Не бей! — взмолился тот, закрываясь руками от возможного удара в лицо. — Нам теперь вместе держаться надо! Я огонь могу без спичек разводить…

— Ничего, и без тебя обойдусь, — процедил Бритвин, но не ударил.

Злость быстро прошла. "В конце концов, этот "монгол" не сделал мне ничего плохого, — подумал Сергей. — Будет свидетелем, когда к нашим выйдем, что у меня одежду забрали".

Он подошёл к колодцу, заглянул. Внизу слабо поблёскивала вода. Далеко. Метров 10. Цепи с ведром на колодезном вороте нет.

— Верёвка здесь есть какая-нибудь, чтоб воду достать? — спросил Сергей.

— Верёвки нет, но я знаю, где есть родник недалеко, — услужливо подбежал Шара.

— Сильно недалеко?

— Во-оо-он за тем бугром, — показал пальцем Шара на запад.

"Возвращаться, значит, — размышлял Бритвин. — Пока туда, пока обратно… Часа через 4 темнеть начнёт. Чёрт его знает, что на уме у этого Карася. Сейчас не стал убивать, а вечером вернётся и прикончит спящих". Оставаться здесь на ночь Сергею перехотелось. Да и просто было противно, хотелось поскорее избавиться от этого запаха.

— Нет! Вперёд пойдём, — твёрдо ответил он.

— Здесь место переночевать хорошее, — с надеждой сказал Шара. — Может, завтра дальше пойдём? Я могу куропатку поймать, пожарим…

— Ну, оставайся, если хочешь. А я пошёл.

Шара вздохнул, но поплёлся следом. С востока на запад над ними медленно протарахтел немецкий разведывательный самолёт "Фокевульф-189", за специфическую конструкцию — кабину между двумя балок — прозванный советскими солдатами "рама". Сергей на всякий случай лёг на землю.

— Не бойся, — успокоил Шара, — это "рама" с разведки возвращается. Мы для него не интересны.

Часа через два они вышли к небольшому озерцу в низине рядом с акациевой рощей. Бритвин снял с пояса пустую фляжку — единственную полезную вещь, доставшуюся от Карася — и набрал в неё из озера воды. Тут же разделся, и принялся стирать одежду. Шара скептически смотрел со стороны, как он смешивает жухлую траву с мелкой галькой и трёт этим гимнастёрку, пытаясь получить подобие мыла. Мылилось плохо. Совсем не мылилось.

— Чего сидишь? — раздражённо спросил Бритвин. — Костёр бы пока разжег, раз не стираешься. Сам же говорил — умеешь.

Шара пошёл в сторону рощи за хворостом, а Сергей, присев на корточки, продолжал упорно теребить в воде грубую ткань.

Спустя несколько минут он услышал шаги за спиной.