Марк Абрахамс - Это невероятно! Открытия, достойные Игнобелевской премии

Демонстрация ножевого удара в область подмышки.

В новом эксперименте участвовали 11 "джеков-потрошителей", добровольцев различной комплекции. Они использовали нож, оснащенный специальной измерительной аппаратурой, с поочередно применяемыми четырьмя рукоятками разнообразной формы.

Добровольцам не пришлось колоть туши. Они втыкали лезвия в щит из стали и арамидного термопластика толщиной 5,5 мм, расположенный перед большим куском глины. Тем не менее было четко показано, что все переживания насчет ручек ножей, по большому счету, ничего не значат, хотя иной раз подобные исследования во всех смыслах весьма увлекательны. Как выяснилось, лучше режет тот, кто опытнее в таких делах и сильнее.

Horsfall I., Watson C., Champion S., Prosser P., Ringrose T. (2005). The Effect of Knife Handle Shape on Stabbing Performance. Applied Ergonomics 36 (4): 505–511.

Horsfall I., Prosser P. D., Watson C. H., Champion S. M. (1999). An Assessment of Human Performance in Stabbing. Forensic Science International 102 (2–3): 79–89.

"Кто наблюдает за наблюдателями? Кто сторожит сторожей?" Особенно интересно задать эти вопросы, когда охранники — психопаты. Группа врачей из Техаса и Калифорнии подняла эту проблему в 1999 году на страницах Journal of Forensic Sciences. Авторы статьи — Дж. А. Сильва, Дж. И. Леонг и Р. Вайншток. А называется она "Клинический психопат как сотрудник службы охраны". Почти сразу же авторы делятся следующим наблюдением: "Хотя общество полагает, что в охрану нанимают лишь психически здоровых людей, умеющих справляться со стрессовыми ситуациями, на самом деле это, вероятно, не всегда так". Наши врачи увлеченно обсуждают "небольшую характерную выборку охранников, страдающих психическими заболеваниями". Слова "небольшая выборка" гипнотизируют. Невольно напрашивается вопрос: "Какой процент охранников составляют психопаты?" Однако этот вопрос, похоже, никто не задает. И никто на него не отвечает. Авторы лишь туманно замечают: "Необходимо провести дальнейшие исследования, чтобы выявить долю психически больных среди сотрудников охраны".

Их небольшая выборка состоит из 15 стражей, один из которых, "мистер А.", удостаивается особенно детального изучения. Мистер А. стал охранником, выйдя из тюрьмы, где пребывал за применение ножа в попытке внять призывам воображаемых голосов, которые настаивали, чтобы он убил незнакомца. Авторы сообщают, что в конце концов "мистер А. уволился из службы охраны по совету своей слуховой галлюцинации".

Тринадцать из 15 обследованных охранников отвечали всем диагностическим критериям параноидальной шизо-френии, а у двоих обнаружили шизоаффективное расстройство; 8 испытуемых заявили, что на работе испытывали галлюцинации и приступы параноидального бреда. Из 15 стражей лишь 6 упомянули о том, что в прошлом проявляли агрессию, и лишь трое признались, что бросались на кого-то с ножом. Лишь один нападал на человека, находясь при исполнении, и он же оказался единственным, кто обычно носил с собой на работу оружие. Двое других заявили, что получили разрешение на ношение пистолета, но никогда этим разрешением не пользовались.

Это сочетание профессиональной принадлежности и психического состояния, замечают авторы, может иметь и крошечный положительный эффект: "Легкая степень подозрительности способна принести пользу охраннику, выполняя защитную функцию". Иллюстрацией является случай мистера А. Хотя во время работы охранником у него все сильнее развивалась паранойя, он "чувствовал себя в безопасности, когда слуховые галлюцинации предупреждали его, помогая ему отличить потенциальных взломщиком от обычных прохожих".

Как пишут авторы, все 15 стражей-психопатов заявили, что избрать такую профессию их побудили финансовые соображения. Впрочем, доктора не уточняют, насколько иную мотивацию при выборе работы имеют охранники, не являющиеся психопатами.

Статья рекомендует специалистам по душевному здоровью "собирать данные о трудовой биографии (в том числе и о работе в охранных структурах) своих пациентов, страдающих психическими расстройствами". Авторы несколько невнятно предупреждают общественность, что "охранники-психопаты, носящие оружие, могут представлять собой наиболее уязвимую группу риска в отношении потенциальной опасности для окружающих". Работодателям же адресованы следующие слова: "Вопрос о том, кого следует нанимать в качестве охранников, особенно же вопрос о том, следует ли этим сотрудникам носить оружие, подлежит дальнейшему изучению".

Silva J. A., Leong G. B., Weinstock R. (1993). The Psychotic Patient as Security Guard. Journal of Forensic Sciences 38 (6): 1436–1440.

"Что значит имя?" — как известно, вопрошал Шекспир [13]. С точки зрения сыщика, вопрос поставлен устрашающе широко. Группа швейцарских и французских ученых решила предпринять более узкое расследование: что значит прописная буква О? Результатами они поделились в статье "Количественная оценка формы рукописных знаков: шаг к объективному различению начертателей путем изучения прописной буквы О", которую напечатал журнал Forensic Science International.

Таким путем они намеревались помочь в решении давней и весьма важной юридической проблемы. Полиция и другие судебно-правоохранительные органы нередко спорят о критериях идентификации почерка. Профессионалы полагаются на два так называемых фундаментальных закона графологии: 1) не существует двух людей, которые писали бы совершенно одинаково; 2) никто не в состоянии дважды написать одно и то же слово совершенно одинаково. Проблема в том, что никто не знает, всегда ли соблюдаются эти "законы". Может быть, наша юриспруденция опирается лишь на домыслы, пустые, словно буква О.

Реймонд Маркис из Школы криминалистики Лозаннского университета решил, вместе с тремя коллегами, бестрепетно взглянуть на эту дыру, зияющую (возможно) в законодательстве и правоприменительной практике. Ученые исследовали образцы почерка 3 лиц. В общей сложности эти образцы содержали 445 прописных букв О, признанных специалистами пригодными для дальнейшего анализа.

Детективные фильмы дают нам ложное представление об анализе почерка. На самом деле это древнее искусство, пользующееся традиционными методами, с весьма небольшими вкраплениями точных наук. Маркис и его коллеги отмечают: "Форму букв не изучали всеобъемлющим и точным образом с применением всех разнообразных существующих методов; исследовались лишь некоторые аспекты; при этом использовались различные геометрические измерения".